почти никто не ездил, Утрак задумался. Он вез свою среднюю дочь выдавать замуж за герцога Тано́ра – первого человека после короля Вега́рда. Этот брак являлся важным политическим ходом для укрепления отношений между Льё́тольвом и А́льмодом – королевством, по чьим землям сейчас и ехал Утрак с дочерьми. Вместе с ними отправили два экипажа с дарами и приданным, и еще один с наемниками, чтобы защищать их. Несмотря на это, барон всё же опасался нападения разбойников. Поэтому, посовещавшись с начальником своей охраны, он решил отправиться по плохой, но безопасной дороге.
И вот расписная карета Утрака, запряженная тройкой сереброгривых лошадей, скакала по ухабам плохо накатанных колей, едва не переворачиваясь. Три сестры Ойвинд весело повизгивали и громко хохотали, падая друг на друга, когда экипаж в очередной раз взлетал в воздух и жестко приземлялся в ямку. Утрак же успел тысячу раз проклясть советчицу, чувствуя, как все органы в его огромном, затянутом красным бархатом пузе поменялись местами. Ему было дурно. На бледном, покрытом капиллярной сетью лице выступила испарина, а звонкий смех дочерей вызывал желание вставить им кляпы.
– Девочки… – глухо выдавил Утрак, когда раздался новый взрыв противного звонкого хохота.
Никто, конечно же, не обратил внимания на барона, тогда он добавил силы в свой уставший голос:
– Девочки! Ведите себя подобающим образом! Что вы как хапса́рки деревенские… Да упаси вас святой Амина́рис.
Хоть баронессам и не хотелось быть похожими на безродных хапсарок, но задушить веселье для молодых девиц оказалось слишком сложной задачей. Так что булькающие редкими родничками смешки спрятать не удалось. За девятнадцать лет Утрак научился жить в этом женском рассаднике, поэтому и сие крохотное достижение посчитал победой.
Подскочив на очередной кочке, старшая – Мина налетела на свою младшую сестру. Они быстро восстановили равновесие, всеми силами удерживая смех, глядя друг на друга блестящими игривыми глазами. Утрак знал, что младшая Муна едва не лопалась. Поэтому совершенно не удивился, когда самая смешливая из его дочерей очень неблагородно прыснула себе в руку. Словно упавшая костяшка домино, она активировала цепную реакцию, и уже через секунду девушки вновь начали заливаться. Барон лишь закатил глаза и тяжко вздохнул.
«Бессмысленно цыплят просить стать лебедями», – подумал Утрак, отодвинув плотную синюю занавеску и глянув в жутковатый полуночный мрак. Казалось, сизая синь, разлившаяся по забытой степи, что раскинулась справа от дороги, стылым холодом просачивалась в теплую карету. Воистину мрачный пейзаж. Барон даже поежился, поспешив отвернуться от стекла и прикрыть окно шторкой.
–… Мы вплетем тебе белые лилии в прическу. Они красиво будут смотреться на твоих черных волосах… – воодушевленно предложила Мина.
Дочери не переставали щебетать, предвкушая свадебные приготовления. Барон слушал их в пол-уха, надеясь, что они не станут вовлекать его в свою болтовню.
– Нет, лучше желтые! – возразила младшенькая. – Белый такой унылый цвет.
– Это свадьба, Муна, а не маскарад. Белый – цвет чистоты и невинности. Мона прекрасна в белом. Герцог Танор будет от нее в восторге, – снисходительно цокнула старшая сестра. – Ты уже влюблена в него, Мона?
– Да, Мона? Не боишься, что он окажется страшным, лысым и горбатым? – хихикнула Муна.
Средняя сестра звонко рассмеялась, недвусмысленно выражая мнение об умственных способностях младшей. Барона радовало, что боги наделили его красивыми, но не самыми умными дочерьми. Он без труда нашел им всем женихов, и они с радостью подчинились его воле. Хотя у него столько примеров, когда его родовитые друзья мучились со своими великовозрастными девицами, не желавшими покидать отчий дом.
Судьба слишком рано забрала у него любимую жену, зато здесь наградила. Дочери никогда не приносили ему особых хлопот.
Неожиданно карета резко подпрыгнула и встала как вкопанная. Послышался голос с кем-то беседующего кучера. Барон Ойвинд напрягся. Дорога, что должна была быстрее привести их к городу-самоцвету – Дора́нту, наоборот, растянулась до темноты. Может ли быть такое, что их намеренно завели в безлюдную глушь? Он начал думать об этом пару часов назад, и сейчас нехорошее предчувствие громко звонило во все колокола.
Утрак не относился к категории храбрецов, поэтому шикнул на дочерей, отчаянно прислушиваясь к разговору за стенами кареты. Девушки испуганно замолчали, поддавшись собственным страхам.
– Как же вы сюда попали? Эта дорога в несколько лиртов от тракта. Как же вы добрались? – удивленно спрашивал у кого-то кучер И́нокан.
– Мы не знаем… – тихо всхлипнул тонкий голосок.
– Мы так долго шли, – вторил ему другой, еще тоньше.
– Через дубовый лес, пока не вышли на эту дорогу, – присоединился к ним третий.
Сердце Утрака застучало сильнее. Дети? Они наткнулись на детей?
– Страшные всадники напали на нашу карету. Мамочка велела нам бежать и бежала с нами, пока ее не пронзила стрела, прямо вот сюда, – голосок еще раз жалобно всхлипнул, а вслед ему