В экипаже повисла тишина. Все услышали ее. Трель раздалась повторно, еще ближе. Мина подняла голову к крыше, уловив звук оттуда. И действительно. Третья трель раздалась именно сверху. Все глаза обратились на синий бархат кареты, над головами. Птица села на крышу? Должно быть, какая-то ночная пташка…
Одна из близняшек улыбнулась. Странно улыбнулась. В ее голубых глазах вспыхнуло зло. Душа Утрака застыла, когда он услышал ее тихие слова:
– Раз, два, три, четыре, пять,
Нам велели посчитать.
Утрак станет номер раз,
Мы начнем с него рассказ.
Барон не успел даже вскрикнуть, как близняшки резко дернулись, вытаскивая из белых гольфиков маленькие ножи, и быстро перерезали горло его старшей и средней дочерям. Кровь брызнула на пыльные платья с розовыми розами и рубиновыми каплями оросила красивые личики. Та, что назвалась Люсирией, прыгнула на взвизгнувшую Муну и воткнула окровавленный нож в ее глаз. Последнее, что успел увидеть Утрак, как самая красивая девочка на свете с черными подпрыгивающими хвостиками безжалостно взмахивает рукой на уровне его лица.
Холод полоснул по шее, а за ним взорвалась боль, вытягивающая воздух из его грузного тела. Он бешено задергался, смотря в темные омуты прекрасных глаз, обрамленных пушистыми веерами ресниц, и не верил, что милые крошки убили всю семью.
– Во имя первых душ! – зазвенел откуда-то сбоку голосок одной из близняшек, ватно донесшийся до затухающего сознания.
– За… что… – пробулькал Утрак, и мир вокруг исчез, превратившись в черную боль.
Короткий крик мужчины за пределами кареты превратился в сухой свист. Кучер. Ра́нгор убил его. Задача выполнена. Словно во сне, Роксалия смотрела на перекошенное лицо барона. Из его горла толчками вырывалась багровая жидкость. Она заливала бархатный костюм, превращая ткань из красной в черную.
Кровь. Кругом кровь. Противный запах мокрого железа и человеческого страха ударил в нос. Не так… Всё, что говорили Наставники, на деле оказалось не так. В маленьком сердце Роксалии разверзлась огромная дыра, наполняющая ее ужасом. Так не должно быть. Она понимала, что что-то они сделали неправильно. Что-то, что претило самому ее существу.
– Это оказалось даже проще, чем перерезать горло корове, – хихикнула Колирия. – А ты боялась.
– Я? Я не боялась, – обиженно опровергла Люсирия. – Идемте. А то Па́трок будет недоволен.
Будто ничего не произошло, близняшки выпорхнули из кареты. Роксалия же с трудом оторвала взгляд от кровавой дыры вместо глаза девушки по имени Муна. Она была добра к ней. Дала еду, искренне интересовалась их ложной историей. А теперь девушка не дышала, пока ее тело вздрагивало, выжимая из себя последние капли жизни, как называл это Наставник Тик. На соседнем кресле, упав на стену кареты, застыла черноволосая баронесса. Светлая же рухнула на пол, между сидениями, где тоже подергивалась слабыми конвульсиями.
– Рокси, быстро. Вылазь, – показался в проеме затянутый в угольное доро́ти, плотно обтягивающее всё тело, голову и половину лица, Рангор – один из четырех