наполняясь исключительными дарами магии. Этому способствовали души великих человеческих музыкантов, художников, писателей, строителей-архитекторов, необычных уникальных ремесленников, ученых, лекарей и целителей, хитрых плутов, промышляющих поразительными обманными махинациями. Сейчас мираны требуют иного. Им не нужна магия созидания. Воюющим правителям подавай то, что позволит развить очередную веху разрушающего колдовства. Обычно такие стороны пробуждались от миров, выросших в человеческих воинах и убийцах. Однако существовала проблема. Души воинов и убийц мощны, злы, агрессивны, но без глубины. Только мрак без смысла. Они забирали чужие миры без сожаления и понимания ценности чужой жизни. Магия, полученная от таких душ, оказывалась слабой и недостаточно разрушительной.
Возможно, Отюрмир отказался бы от своей навязчивой идеи найти человека-воина с глубоким темным миром, что способен напитать поистине устрашающей магией, после такого количества неудачных попыток, которые еще и случались раз в семь лет, если бы не удача в стане врага. Жнецу правителя Рунфаста повезло, он нашел такого человека. Человека не просто с миром внутри, а с целой вселенной. Душа воина подарила ему способность управлять воздушной стихией, создавая бури и смерчи. Самая сильная армия Агартании всегда принадлежала Воландрию, но после того, как в рядах Рунфаста появился повелитель Ветров, чаша весов выровнялась, и война перешла в бесконечное перетягивание каната двух титанов.
Еще одной проблемой являлось то, что поглотить магию человеческой души можно лишь в Агартании. В Отании это сделать невозможно. Сами земли защищали людишек. Даже сильнейший Пожиратель душ не мог высосать ни капли чужого эфира в Низшем мире, поглощая его в свое Пла́до. Поэтому Жнецам приходилось забирать спешно отобранных кандидатов и поднимать их в мир Агартании.
Правитель Воландрия стоял возле стола, упираясь руками в ребристую поверхность, опустив смоляную голову. Тонкие проволочки угольных кудрей падали на бронзовый лоб, скрывая желтые, точно полуденный Орияр, глаза. Его черные крылья обмякшими лепестками упали на серый гранитный пол, по которому ползло огромное изображение серебряного крылатого змея – Аустмадха́ра. В каждом дворце Агартании есть изображение этого величественного ящера. По преданиям, именно от них брала исток современная магия.
– Мой миран, – склонился в низком поклоне Агнар, ловя блаженный холод тронного зала каждой клеточкой своего тела.
Отюрмир поднял хищное лицо, будто состоящее из сплошных острых углов. В глубине янтарных глаз плескалась лютая ярость. Агнар хорошо знал своего повелителя, читая его эмоции по самым незначительным изменениям, даже по углубившимся заломам возле губ, и точно знал, что миран Воландрия сейчас в гневе.
– Дошли ли до тебя последние новости, Орм? – вопреки бушующим в нем эмоциям, спокойно спросил главный представитель династии Санда́р.
– Нет,