азербайджанский домовой, легко останавливая пудовый кулак нашего «схимника». – Прылична сэбя веди, да? Мой дом, мой двор, мэня тут обижать не нада! Зарэжу, э…
Один миг – и отец Кондрат замер соляным столбом, сведя глаза к переносице.
– Участковый, ты эта… Бабку минэ верни, да? Савсэм плохая стала, с иконай ходыт, манты нэ ест, на минэ пилюёт! Гаварит, я нечисть языческая, да?!
– Нехорошо, – тяжело дыша, согласился я.
– Нехарашо, – серьёзно подтвердил Назим. – Я чэстный домовой, я слова держу. Ты у мэня хоть раз жёсткий долма ел? Я тебе несвежий пахлава хоть раз подавал? Зачэм меня нечистью абзывать, э…
– Понимаю.
– Я даже Ваську ей простил, – чуть не плача, шмыгал длинным кривым носом азербайджанский домовой. – Васька гаварит, сам её бояться начал. На хвост ему наступила, да! Зачэм так сделала? Она гаварит, тёмный ты. Плахой кот! Нада бэлую кошечку завести, э?!
Да, переклинило бабку не слабо. Вот уж никогда бы не подумал, что она так уйдёт в религию, что даже на своего любимца руку поднимет. Ну или ногу, без разницы.
– Я попробую. А с отцом Кондратом как? Он, надеюсь, ненадолго здесь в прострации будет?
– Скока тибэ нада, стока будет, – широко улыбнулся Назим, обнажая лошадиные зубы. – По лбу одын раз щёлкни, снова нармальный станет!
Я протянул ему руку. Домовой (впервые!) пожал мне ладонь и исчез в стене так же неожиданно, как и появился. Что же тут произошло между моей милой хозяйкой на костяной ноге, котом и заигравшимся батюшкой?
Повторюсь, только теперь до меня в полной мере дошло, почему Кощей так опасался отца Кондрата. И дело вовсе не в каких-то там суперохранных молитвах, которыми настоятель храма Ивана-воина «запечатал» вход в город. Нет, гражданин Бессмертный реально боялся миссионерского дара нашего строптивого батюшки, способного в две минуты сделать из отчаянной главы экспертного отдела богомольную старушку!
Пересекись Кощей и отец Кондрат на узкой тропинке да сцепись языками, и ещё неизвестно, кто бы вышел победителем? Вполне возможно, что наш главный преступник и злодей до конца жизни носу бы не высовывал из своего монастыря под Южно-Сахалинском, двести километров в тайгу, два раза в год почта, едим от цинги шишки и молимся…
Выбравшись из поруба, я кликнул дежурных стрельцов.
– Вынесите отца Кондрата, погрузите в служебную телегу и отвезите к нему домой.
Парни послушно кивнули, а через минуту из-под земли донёсся встревоженный крик:
– Да он вроде как окаменевший?!
– Имеет место быть, – туманно согласился я. – Всё равно выносите и везите. Да, как доставите батюшку в его пенаты, дайте ему щелбана по лбу!
Стрельцы упёрлись рогом. Типа на такое немыслимое святотатство они пойти не могут, хоть увольняй их из органов и первым же этапом на каторгу с песнями про Владимирский централ. И знаете, я на тот момент был совсем не против!