Бэкстер сидел, оплетенный девушками. Их тонкие смуглые руки скользили по телу австралийца, обвиваясь вокруг его пояса, шеи, ягодиц в шортах цвета хаки. Девушки болтали между собой, изучали свои ногти и пялились в экраны телефонов, рассеянно массируя его старый бумеранг. И теперь уже сам Бэкстер держал чековую книжку наготове. Одна из девушек приблизилась было к Фэррену, но он остановил ее, слегка подняв руку. Галантный господин. Она улыбнулась, пожала плечами и отошла в сторону.
– Объясните мне еще раз про тайскую компанию, которую я смогу контролировать, – попросил Бэкстер.
Понемногу я начал осознавать, что этот Пхукет, Пхукет баров, девушек и пива – сотен баров, тысяч девушек и моря холодного тайского пива – предлагает гораздо больше, чем кто-либо в силах потребить. И хотя, как выразился Джесси, меня только недавно прибило к здешним берегам, даже я успел понять, что на Бангла-роуд продают вовсе не секс.
На Бангла-роуд продают мечты.
– Вставай, приятель! – крикнул Джесси. – Поехали домой.
Я поднял голову, но он обращался не ко мне.
Джесси встал с табурета и взял гиббона за руку. Тот поправил шляпу и засеменил рядом с ним; свободная рука животного волочилась по земле. Когда они исчезли за занавеской, загораживающей вход, девушки подняли вой.
Мама-сан резко их одернула. Не нужно было знать тайский, чтобы понять смысл ее слов: Джесси честно выиграл гиббона, так что делать нечего и надо снова приниматься за работу. Одна из девушек вытерла пальцами глаза и стала убирать доску и фишки. Я направился к выходу.
Джесси с гиббоном уже устроились на заднем сиденье моторикши, которую здесь называют тук-тук. Гиббон покидал свое место работы без сожаления. Он смотрел прямо перед собой и придерживал на голове шляпу, как будто боялся, что ее сдует ветром по дороге. Я окликнул Джесси, но он не услышал, и тук-тук покатил прочь, выпуская клубы выхлопных газов.
Когда я вернулся в бар, Фэррен и Бэкстер пожимали друг другу руки.
– Мы оба озолотимся! – объявил Бэкстер, перекрикивая музыку. Он поднялся, чтобы обнять Фэррена, и опрокинул ногой столик с пивом и непомерно дорогим фруктовым соком.
Внезапно я узнал играющую песню – Highway To Hell группы AC/DC.
Когда я ушел из бара, казалось, что на улице уже раннее утро, но на пляже Най-Янг стояла скорее поздняя ночь, и все давным-давно спали.
В доме Ботенов свет не горел. В нашем оставили зажженной одну лампу – специально для меня. Как можно тише я закатил мотоцикл в сарай и остановился в лунном сиянии, вдыхая чистый воздух, в котором чувствовался едва заметный серный запах мангровых деревьев, и слушая пчелиное жужжание далекого транспорта.
Я все еще плохо знал наш новый дом, поэтому шел в темноте, ведя по стене рукой. Деревянные панели под моей ладонью были прохладными и гладкими на ощупь, и это почему-то успокаивало. В спальне я быстро разделся, не включая свет, и устроился рядом с Тесс. Она что-то пробормотала, прижалась ко мне, и я зарылся лицом ей в волосы.
– Хороший выдался день? – тихо спросил я.
– Тут