любящая родительница не заподозрила, что твориться в душе ее дочери, и не принялась копаться в причинах ее безответственного поведения. Чувства же Серафимы ослабевать не собирались и подстрекали рассудок к поискам сближения с объектом своего обожания, а посредником в этом сближении могла стать только Маша Кружилина. И Серафима, с присущей ей старательностью, стала «подбивать клинья» к будущей подруге. Та сначала была немало удивлена, но в конечном итоге приняла это как само собой разумеющееся. – Мы, в конце концов, лучшие в классе, так почему это не должно нас объединять? – сказала себе Мария и с удовольствием распахнула дружеские объятия Серафиме. Их дружба, подспудно сдерживаемая искусственно подогреваемым соревнованием, словно сорвалась с цепи, обоюдно державшей соперниц, и во всю прыть пустилась по ухабам совместных интересов. И вскоре каждая из них поняла, что теперь им нет никакой нужды обходиться друг без друга.
Со временем Серафима разлюбила Валерика, который на поверку оказался совсем не таким, каким она себе его вообразила. В выпускном классе ее кумир попал на учет в детское отделение полиции за групповое хулиганство, а после окончания школы и вовсе загремел в тюрьму за какие-то темные дела! Тем не менее Серафима была ему благодарна за то, что именно из-за него подружилась с Машей Кружилиной. Хотя, надо отметить, что ее подруга стремительно менялась, и не в лучшую сторону, чему Серафима приписывала, как ей казалось, единственную на то причину. – От Машиной мамы ушел отец, да не просто к молодой сопернице, а к женщине, почти одного с ним возраста, да еще с тринадцатилетним сыном.
Сначала Маша как-то резко замкнулась в себе, и Серафима могла проявлять к ней только жалость и сочувствие, а потом подруга начала озлобляться, и ближайшим объектом ее озлобления, зачастую, становилась Серафима.
– Что ты лезешь ко мне со своими советами? – сорвавшись, кричала Маша. – Тебе вообще никогда не понять моего состояния!
А иногда и вовсе замечала.
– Где уж нам равняться на вас, таких правильных!
Что она имела в виду под словом «правильные», Серафима не выясняла, но догадывалась, что применение слова «вас» в этом контексте, относилось не только к самой Серафиме, но и к ее семье, которая действительно была более чем благополучна по социальным нормам.
Отец Серафимы, Голубев Алексей Витальевич, профессор, в свое время занимавший престижную должность директора экспериментального научно исследовательского объединения при Российской Академии Наук, был теперь успешным предпринимателем в области экспериментальных разработок высокотехнологичных термохимических материалов. Успешным, потому, что на подобные материалы имелся большой спрос, и заказы в его фирму текли рекой.
Мама Серафимы, Анна Сергеевна, теперь была домохозяйкой, а ранее хорошим экономистом. Она всего три года назад уволилась из своего статистического управления, где проработала четырнадцать лет, и с которым, как ни уговаривал ее муж, все же долго не решалась распрощаться. Что же касалось личных отношений