глаза, чтобы расслабиться. Однако через несколько мгновений ресницы ее затрепетали, и она, приоткрыв их, скосила глаза в сторону пустующего рядом кресла.
– Фу! Опять! Что за наваждение?! Пора, видно, обратиться к психиатру! -
Это длилось уже около двух месяцев. Иногда она ощущала рядом с собой чье-то присутствие. Ей казалось, что за ней кто-то наблюдает, кто-то невидимый, но вполне осязаемый, заглядывает в самые недра ее души и читает самые сокровенные мысли! Вот и сейчас, только она прикрыла глаза, как тут же ощутила, что «наблюдающий» опустился рядом с ней в соседнее кресло, и дай она волю своему воображению, как тут же почувствовала бы, что «он», подобно ей самой, сбросив с себя тяжкий груз бремени, с облегчением вздохнул!
Раньше ничего подобного с ней не происходило, и вообще, Серафима считала себя человеком непроницательным, недостаточно интуитивным. У нее никогда не бывало предчувствий, никогда не снилось вещих снов, приметы, о которых она знала понаслышке, никогда ничего ей не предвещали. А, впрочем, может это происходило потому, что она сама не обращала на подобные вещи никакого внимания, как знать! Теперь же, она и рада была бы не замечать того, что с ней происходит, но уж слишком ярки и необычны были ее ощущения. Сначала все это ее просто удивляло, и она не придавала этому особого значения, однако, частая повторяемость таких ощущений заставила ее задуматься о них и насторожиться. Ведь в такие моменты она чувствовала себя совсем неуютно. Это было сродни тому, что тебя заставляют раздеваться донога при свидетелях!
Отсчет необъяснимым ощущениям Серафима вела с того самого момента, когда с ней приключилось неприятное происшествие, если это вообще можно так назвать. Она была в гостях у своей близкой подруги, бывшей одноклассницы Маши Кружилиной, с которой бессменно дружила с того дня, как в седьмом классе, в самом конце учебного года, они сели за одну парту. Причем инициатива исходила от Серафимы, у которой на то была веская причина. Она весь год «сохла» по двоюродному брату Марии – черноглазому юноше Валере, с густой шевелюрой темно-русых, вьющихся волос, учившемуся тогда в девятом классе. Любовь Серафимы была тайной, и она переживала ее в одиночку. У нее никогда не было по настоящему единственной, близкой подруги, которой она могла бы довериться и поделиться с ней своим сокровенным чувством. У многих девочек из ее класса были такие подруги, а у Серафимы как-то не сложилось! Лет с четырех, она, правда, дружила с двумя девочками из своего двора, с которыми была знакома еще с тех самых пор, когда мамы водили их на прогулку в парк и любезно предоставляли возможность поиграть друг с другом. А потом девочки попали в один класс, где с первого дня держались вместе, однако стать по – настоящему близкими у них не получилось. Вся их дружба сводилась к определенному удобству и взаимной выручке – узнать какие задали уроки, если ты пропустила занятия, своевременно одолжить что-нибудь, если тебе потребовалось, а под рукой не нашлось, да иногда что-нибудь поручить друг другу. А тут, на тебе, первая любовь, которая спонтанно и непрошено ворвалась в твое сердце! Да еще в седьмом классе, когда ты, по молодости своей, даже сама себе не можешь