Блин, это просто глупо! – Я морщусь от выбранных слов. – Простите.
Перестать ругаться оказалось сложнее, чем бросить пить и отказаться от мужчин.
– Это же ваш ребенок. Вы оба должны там быть.
Эрин хватает меня за руку, а ее глаза затуманиваются от слез.
– Мисс Митчелл? – вызывает меня медсестра.
Мы втроем переглядываемся в радостном возбуждении – ну или, может, в панике – и заходим в кабинет.
Врач УЗИ просит меня раздеться ниже пояса и лечь, как для гинекологического осмотра. Она накрывает нижнюю половину моего тела простыней, а затем приглашает в кабинет Эрин и Гриффина. Они садятся напротив врача и монитора.
Затем врач берет какую-то длинную палочку – она даже тоньше, чем мой вибратор. Кажется, на палочку надет презерватив. Врач наносит смазку, и я хихикаю, приподнимая брови. Врач говорит:
– Расслабьтесь, это совсем не больно.
Я бросаю взгляд на Эрин, которая нервно ерзает на стуле, и на Гриффина, который выглядит смущенным, а врач вводит палочку в меня.
– Мы сможем установить предполагаемую дату родов и, возможно, даже увидим сердцебиение вашего ребенка, – с улыбкой говорит мне врач.
– Это не мой ребенок. Это их ребенок, – я указываю на Эрин и Гриффина. – Я просто инкубатор.
– А-а-а, так вы суррогатная мать? Классно, – говорит она.
– Это действительно классно, – соглашается Эрин. – Целиком и полностью.
Она улыбается мне.
Палочка двигается внутри меня, а врач что-то печатает на клавиатуре. Потом ее рука замирает.
– Вот, – она указывает на монитор. – Вон та маленькая штучка, похожая на горошинку, это ваш ребенок, – говорит она, глядя на Эрин.
Эрин одновременно хватает меня и Гриффина за руки. Я вижу на мониторе маленькое бьющееся сердечко и по-настоящему счастлива. Я счастлива за Эрин, потому что у нее будет ребенок, которого она всегда хотела. Я счастлива за себя, потому что у меня нет никаких врожденных материнских чувств к горошинке на экране.
Я осознаю, что уже даже не смотрю на монитор. Я смотрю на эмоции, отражающиеся на лице у Эрин. Она делает глубокий вдох. Ее глаза наполняются слезами. Она потеряла дар речи. Она с раскрытым ртом впитывает самое первое изображение ее ребенка.
Ее ребенка… их ребенка. Я ни разу не подумала о нем как о своем ребенке. Я отношусь к этому, как к пожертвованию. Может, этот ребенок и растет в моем теле, но от этого он не перестает быть их ребенком. Я просто храню его для них до поры до времени.
Я перевожу взгляд на Гриффина и вижу, что он делает то же самое – смотрит на Эрин. Совершенно очевидно, что он делает это ради нее. Не то чтобы он не любил детей. Он несколько раз играл с Мэддоксом, когда мы все ходили в гости к Бэйлор. Я точно знаю, что он будет прекрасным отцом. Просто… сразу видно, что для Эрин быть матерью – мечта всей жизни. И хотя это, может, и не мечта Гриффина, он не лишит Эрин такой возможности.
Врач рассказывает нам про ребенка: