чему улыбаясь и жмурясь от света,
он будет стоять потом у стола дежурного и увидит жену,
приехавшую на «скорой» спасать какого-то бедолагу.
Они хитро улыбнутся друг другу, будто заговорщики,
дежурный перехватит их взгляды и сурово рявкнет:
– Степанов! Ты чего, совсем охренел уже?
– Это моя жена, товарищ лейтенант, она врач.
– Рассказывай! Директорские жёны не такие.
– Честное слово! Век воли не видать! – шутит Степанов.
Душа его поёт и радуется – поистине добрая примета.
У арестантов любой «нежданчик» всегда в масть.
А тут встретить жену в самые первые тюремные часы?
В тот момент, когда ты растерян, распят и растоптан?
Нет, в подлунном мире что-то явно идёт не по плану…
Теперь Степанов точно знает, что всё будет хорошо.
Чего их бояться, этих закрытых помещений?!
Хатанга
лето 1989
Редкий читатель знает, что такое Хатанга.
Может, рыба такая, а может статься, дикий зверь?
А вот и нет. Хатанга – село на Крайнем Севере,
где находится аэропорт, построенный когда-то
в напрасном расчёте на скорое освоение Заполярья —
хотели из Хатанги сделать город, да не вышло.
На закате перестройки, по весне Степанов летит в Москву.
Рейс хоть и с задержками, зато идёт почти из дому —
Комсомольск-на-Амуре – Норильск – Домодедово.
Час езды в автобусе, и вот уже лайнер взлетает,
пассажиры засыпают – а приключения начинаются!
Через три часа полёта командир экипажа обьявляет,
что рейс сядет в Хатанге, поскольку в Норильске буран.
Потом придётся из Хатанги перелетать в Норильск,
чтобы там дозаправиться и взять курс на Москву.
Зал ожидания в Хатанге для ИЛ-62 чересчур маловат,
у Степанова на душе царит полная безмятежность,
он выходит на улицу покурить, щурясь от света —
сияющие сугробы навалены почти в рост человека.
– А магазин тут есть? Пойдём, посмотрим, мужики! —
любопытно глянуть на местное торговое заведение,
Степанов бежит вслед за верзилой в дублёнке,
открывает тяжёлую деревянную дверь и ахает —
в магазине свободно продаётся питьевой спирт.
Они с попутчиком берут консервы на закуску,
бегут обратно и вскоре сидят в каком-то закутке,
культурно употребляя по очереди волшебный напиток.
Происходящее похоже на сказку – указ Горбачёва
долгих пять лет так кошмарил души советских граждан,
что каждый мужчина реагирует на алкоголь одинаково,
как в песенке Винни-Пуха про горшочек мёда —
он если есть, то его сразу нет.
Выпившего Степанова так и тянет сомлеть на секунду.
Когда он открывает глаза, то приходит в тихий ужас —
вокруг