настоящие реликвии, настоящая защита.
Я чувствую, как мое левое веко подергивается от раздражения. Черт побери! Дано придется заняться акробатикой.
– Кира, ты же знаешь, как я ненавижу сюрпризы…
– Говорил же я тебе, что надо купить гравипояса, – шипит Дано.
– Скажи еще раз: «Говорил же я тебе, что надо», – и увидишь, что будет.
Дано встречается со мною взглядом и опускает глаза в пол. Так я и думал.
– Хватит и паучьих перчаток, – бросаю я. – Включить рециркуляторы.
Дано, Вольга и я достаем из сумок рециркуляторы и прикрепляем поверх ротового отверстия на термокапюшонах.
– Надеюсь, с дверями ты все-таки разобралась.
Кира кивает.
– Тридцать секунд на каждую комнату, – напоминаю я.
Вольга забрасывает оружие за спину и подходит к двери. Дано прекращает растягиваться, а Вольга прикладывает к двери большой плоский магнит. Он с глухим стуком прилипает к металлу. Мы смотрим на магнит, пока отголоски этого стука не стихают. Наши голоса сквозь дверь не слышны, а вот это могли и услышать. Я смотрю на Киру. Она качает головой. Уровень децибел был слишком низок. Все чисто. Массивные перчатки Вольги смыкаются на дверной ручке.
Мое тело приветствует адреналин, всасывает его – так растрескавшийся асфальт поглощает воду. Я смотрю на часы и ничего не чувствую. Мой фокус сузился до нынешнего момента. Я ухмыляюсь.
– И чтоб никто не вздумал подвернуть свою долбаную ногу, – говорю я, разогревая мышцы. – Давай, Ви. Пора пахать.
Вольга налегает на дверь, откатывая ее в стену.
– Первая сеть отключена, – раздается в интеркоме тихий голос Киры.
Дано в своей шумоизолирующей обуви выходит в коридор первым. Затем иду я. Оглядываюсь, чтобы узнать, последовала ли за мной Вольга. Она у меня за плечом, пугающе бесшумная, несмотря на свои габариты. Кира остается наблюдать за системами безопасности и охранниками в подвале.
Узкий коридор для персонала преграждает еще одна дверь с повышенной степенью защиты.
– Погодите, – говорит Кира. – Вторая сеть отключена. Двадцать девять, двадцать восемь…
Вольга подсовывает под дверь механический рычаг и приводит его в действие. Тяжелая дверь скользит вверх, сотрясаясь вместе с рычагом. Мы пролезаем под ней. С потолка до половины высоты зала свисает картина с запряженным в колесницу разъяренным боевым конем. Из колесницы лучник стреляет по людям в бронзовых доспехах и шлемах с гребнем из конского волоса. Я на миг приостанавливаюсь, чтобы оглядеть большой зал. С украшенных растительным орнаментом колонн смотрят вниз плачущие дети, изваянные из камня. На мраморных стенах взрываются цветом великолепные фрески. Вскоре датчики давления на полу, камеры и лазеры заработают снова.
– Двадцать.
Когда мы бежим через зал, я ощущаю ностальгию. Кажется, будто лишь вчера я приносил здесь присягу легионера. Помню, как садился в трамвай, чтобы добраться до центра города, как нацепил выданный значок с крылатой пирамидой и выпячивал грудь, когда высшие цвета кивали мне или чернь уступала дорогу. Глупый мальчишка…