Бич"; меня кольнул испуг. Мама сжала мне руку и попросила папу сходить за мороженным.
– Не бойся, малышка, мы будем рядом. – сказала мама и присела на корточки. Мне тогда было десять.
– Они такие большие, эти волны…? – спросила я смотря в след папе.
Огромные непокорные тёмные волны поглощали взрослых сёрферов и уносили их так далеко, что в месте, в котором они всплывали, они были похожи на маленьких муравьёв.
"а меня? А меня они смогут забрать? Я же еще маленькая"
– Не переживай, ты им не нужна. – улыбнулась мама, но я видела в её глазах страх. Не страх волн, а какой-то родной, семейный, материнский страх.
– А ты попросила папу отойти, чтобы он не подумал, что я слабая, и что я боюсь?
– Папа сам боится этого берега.
– Он умеет бояться?
– Да, он всегда боится, но его талант в том, чтобы не показывать этого.
Я опустила голову вниз и взглянула на волны.
– Если ты не хочешь, я могу предложить папе другой берег, и сказать, что я боюсь. Тогда всем будет хорошо. – её волнистый локон опустился ей на глаза и стал легонько покачиваться от ветерка. Мама следила за этим локоном и в конце концов сдула его с лица.
– Нет, мам, я…
– Кто просил мороженное? – неожиданно сказал папа и мы обе вздрогнули.
– Мне самое большое! – мама вскочила и выхватила из рук у папы большой рожок с белоснежным пломбиром, покрытым шоколадным допингом.
Я так и осталась смотреть на метровые волны, поглощающие смельчаков.
– Ну что, трусишка, готова научиться покорять волны? – спросил папа и приобнял маму за талию. Папина уверенность в голосе придала мне больше смелости. И тогда я уверенно улыбнулась, и сказала:
– Я хочу покорять, а не быть покорённой.
Сейчас же я сидела на берегу пруда, кормила рыбок гренками и смотрела куда-то в пустоту.
"… а не быть покорённой"
Улыбка коснулась моих губ, когда я вспомнила, другой пляж на который мы решили пойти вместо того, но волны были и там, только светлее, что не так сильно пугало. На удивление наша связь с мамой стала ещё сильнее после её смерти. Вот только эта связь меня настораживало… Её образ ко мне приходил регулярно во снах. Всю первую неделю я просыпалась в холодном поту от своего же крика, если вообще спала. Мне снились в основном фрагменты из воспоминаний, но конец всегда был ужасным. И однажды, я увидела её.
Тогда я стояла на похоронах. Священник читал молитву, а я ничего не слышала, просто смотрела на сырую землю под ногами. Что-то заставило меня поднять голову. Я подняла, но ничего не привлекло моего внимания. Шея заболела от резкой смены положения, и только тогда я заметила какой-то силуэт в роще, которая находилась от нас в двадцати метрах.
Я проморгала и увидела её нечёткий контур: пышные волнистые волосы, хрупкие плечи, ровные руки, бёдра, ноги. Она была в черной шляпке, в свободном чёрном платье и на её любимых шпильках. Я осмотрела её с ног до головы, но не повела даже мускулом на лице. Я была уверенна,