было очень непривычно. Разговор у нас не завязывался никак. Папин телефон разрывался от сообщений, и мы оба знали о чём они. Я же всех еще давно предупредила, чтобы мне никто не напоминал ни о чём, поэтому я спокойно кушала свою запечённую треску.
Я подняла глаза, папа теребил тарелку ложкой и мял в руке хлеб. Он открыл рот, чтобы что-то сказать и тут же его закрыл. Моя интуиция мне подсказала, что он хотел узнать то же, что и в комнате: узнать про неё, видела ли я её сегодня. Да, папа мне верил, когда я ему сказала, что вижу маму, он мне сразу же поверил. Я не знала, что его остановило. В конце концов мы разошлись по комнатам. Всё левое крыло, а точнее верхний этаж левого крыла, все три комнаты были его: библиотека, кабинет и спальня.
Оставив посуду в раковине, я поднялась к себе и зарылась в кровать. Как бы я не боялась этих ночных кошмаров – мой организм требовал сна.
2 глава.
Тишина. Темнота. Я открыла глаза и на секунду осталась ослеплённой. Мой взгляд пробежался по комнате и я зарылась глубже в свою обитель, в ней так тепло. На удивление я выспалась и не припомнила никаких кошмаров сегодня ночью.
– Который час? – спросила я у себя.
Я заставила себя шире открыть один глаз и взглянуть на настольные электрические часы на тумбочке. Кислотно-зеленые цифры показывали 5:34.
"и когда я стала так рано просыпаться?"
В комнате царил полный хаос: пустые пачки от чипсов, бутылки от энергетиков и естественно пачки глицина.
"кошмар"
Я встала и меня пробила дрожь: разница между температурой в кровати и температурой в комнате была огромная. Натянув шерстяные носки, я пошла умываться. После, я заглянула в телефон. Ничего удивительного, последнее сообщение от Дэни в три ночи.
"а потом мы удивляемся: почему же Дэниел спит до половины первого обеда?"
Дэниел – мой друг детства, но общались так тесно мы не всю жизнь. Да, наши родители были хорошими друзьями, наши мамы родили нас в один день, да и отцы никогда не ругались. Наши семьи поддерживали связь, крепкую, дружескую связь. Как только нам минул девятый год, Дэниела увезли в Ватикан, где он готовился поступить в частную иностранную школу для будущих программистов, а я осталась одна в России. Прошло шесть лет, и Дэни вернулся совершенно другим человеком. Мы оба понимали, что эти года нас здорово изменили и даже не стремились возвращать былое общение. Пока не умерла мама.
Все оттолкнулись, не решая брать на себя ответственность за поддержку и моё состояние, даже папа становился всё дальше, а Дэни вновь стал мне очень родным человеком. Он был тем бликом света в тьме, которая меня поглощала каждый день, он буквально за шкирку тащил меня из этой пропасти. И то, что я сейчас жива – быть может его заслуга. Всё таки мы остались теми, кем и были, просто нам надо было время. И за эти пол года мы будто снова знакомились и узнавали друг друга. Только вот мне казалось, что я знаю его всю жизнь.
Думая как потянуть время, я вышла из комнаты и оказалась перед перилами. Кухня была пуста. Я повернула направо и пошла к ступенькам. Так я считала шаги от комнаты до ступенек и вниз по ним. Всё сошлось.
В