колкостями продолжается, но меня это быстро утомляет.
Камилла язвит по поводу того, какой придурок отец Беллы, и это довольно забавно. Но Пейдж этим не пронять – она не способна к саморефлексии. Сердце девушки чернее, чем нефтяная скважина.
Моя губа снова начинает пульсировать, и я хочу покончить со всем этим. Я делаю глоток из чьего-то бокала на барной стойке и оставляю девушек, подумывая о том, чтобы сразиться с Мейсоном в хоккей на приставке, если он еще не сильно напился.
Вместо этого я натыкаюсь на ступеньках на Рыжулю. Заплаканными глазами она читает что-то в телефоне.
– Как твоя задница? – спрашиваю я.
– У меня там огромный синяк, – говорит она. – «Спасибо» за помощь.
– Не я тебя толкнул. Благодари своего парня.
– Он такой козлина! – кричит девушка, снова глядя в свой телефон, прежде чем убрать его в сумочку.
Судя по всему, Джонни выносит ей мозг, строча сообщения, где бы он ни находился. Скорее всего, в больнице, если чувака беспокоит форма его носа.
– Я знаю, как ты могла бы ему отомстить… – говорю я.
Я стою к Рыжуле очень близко – так близко, что ощущаю ее дыхание на своей руке. Нарушить личное пространство женщины – это самый верный способ намекнуть ей о своих намерениях. Запах твоих феромонов проникает ей прямо в нос, отчего она сходит с ума, как шавка во время течки.
Рыжуля поднимает на меня взгляд, ее глаза широко распахнуты, а рот приоткрыт. Я вижу кончик язычка, которым девушка облизывает пересохшую верхнюю губу.
– Ты снова втягиваешь меня в неприятности… – говорит она.
Это не звучит как отказ. Это звучит как мольба о продолжении.
Я опускаю голову, чтобы сказать прямо ей на ухо:
– Ну, я вовсе не хочу втягивать тебя в неприятности. Так что вот что я сделаю. Я прикоснусь к тебе. И ты сама скажешь, когда мне остановиться…
Я дотрагиваюсь до ее коленки и начинаю скользить вверх по внутренней стороне бедра. Ее свежепобритые ноги гладкие, как шелк. Они дрожат под моими пальцами.
Я чувствую, как учащается ее дыхание, когда я поднимаюсь выше. Рыжуля не останавливает меня, а наоборот – немного расставляет ноги.
Моя рука скользит ей под юбку. Внутренняя сторона ее бедра теплая и слегка влажная, потому что на этой лестнице жарче, чем в болотах Луизианы.
Мои пальцы касаются трусиков. Я жду, не скажет ли она что-то… но слышу лишь учащенные вздохи у своей шеи.
Я засовываю пальцы под эластичную ткань трусиков и нахожу бархатную киску, такую же гладкую, как ее ноги. Я провожу указательным пальцам по ее щелке, скользкой и влажной, хотя я еще почти к ней не прикасался. Рыжуля коротко и отчаянно вскрикивает.
Она хватает мое лицо и целует так, словно хочет проглотить меня целиком. У ее губ вкус сангрии и помады. Девушка засовывает свой язык мне в рот, снова разрывая затянувшуюся губу.
Я ввожу в нее палец, и Рыжуля стонет прямо мне в рот, прижимаясь ко мне всем телом.
– Отведи меня наверх, – молит она.
Я хватаю девушку за руку и веду на второй этаж в ближайшую спальню. Там уже