бандите сказочного волшебника, поднявшего ее на такие высоты. Но вместе с тем было приятно, что прежний муж смотрит на нее теперь лишь с фотографии, а рядом находится нынешний недотепа.
Регина Григорьевна перебирала бумаги, вытащенные из сейфа, когда услыхала вопрос сына:
– Мам, а что такое призрак?
– Призрак – это галлюцинация, – не отрывая взгляда от документов, дала она четкое, без всякой мистики, определение и уточнила: – Это, Антош, когда видишь или слышишь то, чего на самом деле нет.
– Как во сне? – переспросил сын.
– А на кой хрен тебе, Антошка, дался призрак? – Мать первый раз подняла усталые глаза на сына. – Наслушался что ли этих бредней о призраке княжны? Выброси из головы! Иначе свихнешься, как твой папаша.
– Я хочу знать, что такое счастье.
– Ну, вот, опять суешься с какой-то фигней! Не видишь что ли, сынок, что мама занята делом?
Разыскав, наконец, нужный документ, Регина Григорьевна опрометью вылетела из кабинета. Через секунду отдаляющийся стук ее каблуков был слышен уже с лестницы.
4
Несколько секунд Антоша в раздумье постоял в коридоре. Затем взялся за ручку двери, ведущей в бабушкину комнату.
Мелодично зазвенели висящие над дверным косяком хрустальные колокольчики. На Антошу пахнуло пряным ароматом восточных благовоний. Внук переступил порог комнаты, где все шкафчики, комоды, столики и тумбочки были уставлены множеством экзотических сувениров, к которым не разрешалось прикасаться. Меж тем Антоше давно хотелось поиграть с этими фарфоровыми жабами, державшими во рту монеты, со смешными пузатыми человечками, поменять местами выстроившихся в ряд по росту слоников, помахать в воздухе монетным деревом или снять со стены гигантский веер, которым мог обмахиваться разве что великан. Все эти сокровища находились под присмотром глядящих с фотографий лукаво улыбающихся восточных гуру и хмурых народных целителей.
– Тосик, дитенок мой сладенький! – запричитала бабушка Клавдия Васильевна Сиволапова, мать Регины Григорьевны, довольно бодрая пожилая женщина, скорчив плаксивую гримасу. – Счастья нет у моей кровиночки! Это ж надо! Вон у Голенищевых дети день и ночь во дворе бегают, здоровые, как лошади! А ты, моя рыбонька, все в четырех стенах сидишь! Кушаешь плохо! Вечно бледненький, аж зелененький весь! Где только шляется эта бездельница нянька?! – Бабушка приоткрыла дверь и прокричала на весь коридор: – Наташка! На-та-аш-ка-аа!
В комнату вбежала, набегу поправляя очки, интеллигентного вида женщина лет сорока пяти.
– Ты посмотри, дармоедка, что ты с ребенком сделала!
Няня испуганно оглядела малыша, отыскивая на нем следы травм и ушибов.
– У ребенка счастья нет, – рассеяла ее недоумение Клавдия Васильевна и взглянула на часы. – Ну, да, ладно, некогда мне тут… Через пятнадцать минут – начало. Не-е, ты не представляешь… всего один день в городе!
– Это