как прошлым летом.
В последующие дни и недели я чувствую себя вялой и слабой; всякий раз, когда я поднимаюсь в свою комнату, мне приходится присаживаться на верхнюю ступеньку, чтобы отдохнуть.
В один из первых наших сеансов, когда мама была ещё жива, Сэм сказал мне, что рассматривает себя как моего спутника на этом горестном пути. Что он будет рядом со мной только для того, чтобы стать свидетелем моей боли, не пытаясь убрать её или защитить меня от горькой правды. В последний раз, когда я посещала Сэма, он спросил меня, почему я говорю, будто у мамы был рак груди, а не рак лёгких.
– Для тебя есть разница, Китти, каким видом рака болела твоя мама?
– Да, на самом деле есть.
– Почему?
– Когда я говорю людям, что у мамы был рак лёгких, они спрашивают меня, курила ли она, как будто это что-то значит. Когда я отвечаю, что она никогда не курила, они сразу удивляются и говорят «как же не повезло», как будто иначе это была бы её собственная вина.
Сэм сидел, слушал и кивал мне, чтобы я продолжала. Он часто так делает. Мама однажды сказала мне, что чем больше пациент говорит, тем это лучше говорит о компетентности психотерапевта. Сэм буквально экономил слова. Можно было подумать, что его штрафуют на десять фунтов всякий раз, когда он произносит фразу.
– Поэтому теперь я просто говорю – «рак». Если меня спрашивают, какой именно рак, я отвечаю, что рак груди – похоже, это самый подходящий вид рака для женщин. К тому же все вроде бы знают кого-то, у кого был рак груди, поэтому начинают рассказывать мне о том, как пробежали полумарафон, чтобы собрать средства в фонд помощи таким больным, или показывают розовую ленточку, приколотую к своему пиджаку. Это лучший способ сменить тему.
– Понимаю, – отозвался Сэм. – Ты ведь знаешь, что не обязана отвечать на вопросы о болезни своей мамы, верно? Вполне нормально сказать, что ты не хочешь говорить об этом, даже со мной. Это моя работа.
– Ну, кажется, бабушка именно об этом говорила. Она сказала мне, что каждый день в нашей стране от рака лёгких умирает около ста человек, и пятнадцать из них никогда не курили.
Когда маме поставили диагноз, бабушка полезла в интернет, чтобы узнать всё, что только возможно, о лечении этой болезни… пока не стало ясно, что её дочь не вылечить никак. Тогда она обратила свою энергию на сбор денег в фонды помощи и на повышение сознательного отношения к здоровью. Несправедливо малое финансирование исследований рака лёгких стало её любимой темой.
– Рак лёгких среди других видов рака – как бедный родственник. На каждого человека, умершего от него, приходится жалких семьсот восемь фунтов, затраченных на исследования – не сравнить с тремя тысячами пятьюстами фунтами на рак груди и невероятной суммой в десять тысяч фунтов на рак органов размножения. Это позор, – твердила бабушка всем, кто готов был её выслушать.
Она настаивала на том, чтобы включить это в мамин некролог, опубликованный в газете, и хотела поместить их на обложке с расписанием поминальной