тело?
Анхар напрягся. Утверждать подобное было бы святотатством.
– Ты никогда не верил, что у нас получится! – наконец довольно зло гавкнул он. Тайко отодвинулась: вдруг будет драка. – Считаешь, неэрн слабы, да? Кто тогда, если не мы? Ты, что ли?
– И в самом деле, кто? – едко промолвил Дейермер. – Так вот тебе идея. Боги тесно связаны со своими почитателями, причём связь эта работает в обе стороны. А представь, что пыхтение богов поднимается к Нему, и они тоже могут влиять на то, что с Ним будет? Может быть, вам пора проповедовать и среди богов?
Рогатый не сразу понял, но обида на его морде начала уступать место восхищению. Дейермер пожалел, что позволил подтолкнуть себя к таким откровениям.
Город безбожников
Ночь выдалась гнетущей: в обрывках Айдановых снов мелькали образы, вереница зелёных огоньков змеилась в почти священной темноте ночного леса, неясные фигуры плыли в дымке над болотом, гнусавя непристойные гимны, – вроде бы, это был отряд Дейермера, но как будто и нет. Мастер Бернхард – почему-то пузатый и с пышной бородой – шептал, что это он и был Дейермером. Потом вдруг Бернхард пропал, а щека оказалась на жёстком, колючем тюфяке.
В коридоре кто-то и в самом деле перешёптывался, дверь слегка скрипнула, как будто на неё надавили. Айдан насторожился. Подумал: если ворвутся, брошусь в них одеялом и, пока будут высвобождаться, сбегу. Или нет? Да нет, не смогу. И вот он просто лежал и ждал, пока разбойники придумают наконец, что делать с хлипким запором.
– А вы что тут забыли? – скомандовал кто-то, как будто Вальтер. – Ну-ка свалили обратно в свою помойку!
– Заткнитесь! – простонали в соседней комнате.
– И я вас двоих запомнил; называетесь торговцами, картошку возите, а на деле обычное ворьё.
За окном всё ещё было темно – хорошо, Айдан перевернулся на другой бок и накрылся с головой одеялом. И там была она. Только в прекрасном белом платье, хотя лицо почему-то расплывчатое, словно в капюшоне из снов – вот ровно таким и пришло это сравнение – они шли по монастырскому коридору, и Айдан всё хотел что-то сказать ей, но слова ускользали с языка всякий раз, когда им надо было отправляться в путь.
Снаружи кто-то взвыл, резкий голос приказал замолкнуть, и потом в самом деле стало тихо, но волшебство не возвращалось, и больше хронист не смог уснуть.
Спустившись по тёмной лестнице, пробравшись между столами в сумрачной зале, Айдан вышел на улицу. Над головою ещё догорали звёзды, но по мере приближения к восточному горизонту они беспомощно бледнели, да и небо там становилось рыжим, разогретое невидимым ещё солнцем. Над горизонтом облака легли тонкими слоями, как мечи, брошенные на кузнечный горн: сверху они были ещё тёмными, а снизу раскалились. ад самой дорогой небо царапнул белый коготь – падающая звезда. Неподалёку и другая вытянула бледный хвост, но никуда не двигалась. Монах мрачно воззрился на неё: в хрониках такие часто сопутствовали бедствиям.
Священник