дерево…» – мелькнула нехорошая мысль.
А Демид уже рядом. Пригвоздил к земле тяжелым взглядом, и, разорвав на ней футболку, опустился на колени и вырезал на ее животе римскую цифру семнадцать.
– Ты жила… – глядя на жену снизу вверх, прошептал он.
– Я не жила, я жива! – заорала Тоня и проснулась.
Вокруг темень, хоть глаз коли, и в эту секунду показалось, под землей она. Что похоронили-таки заживо родственнички…
Боясь шевельнуться, Тоня лежала и слушала удары сердца. Такие громкие, оглохнуть можно…
Скосив глаза, заметила слабую полоску света, потом донесся и негромкий говор.
И постепенно вспомнился сегодняшний день; и уход из деревни, и как долго месили расквашенную после дождя землю, и как ее от усталости свалило. Вкусный привал, лисичкин хлеб и звук мотора за поворотом.
Семен, пропавшая сестра и, наконец, банька и вкусное харчо.
И когда она уже засыпала за столом, то успела шепнуть дедушке.
– Не могу больше, рубит… Деда, если что, то со мной все что хочешь, сегодня сделать могут.
На что тот ответил.
– Иди, милая, отдыхай. Я с хозяином побеседую, да за обстановкой в оба смотреть буду. Иди, спи, золотко.
Заставляя болезненно сжиматься, остатки страшного сна еще кружили рядом. Убежать, убежала, но, видимо, Демид будет долго еще тревожить во снах. Опустив ноги с кровати, Тоня нащупала тапочки, что дала хозяйка и, поводив ладошкой по стене, щелкнула выключателем.
В комнате пропавшей сестры, по всей вероятности, так все и оставили, как пятнадцать лет назад. Брат до сих пор надеялся, что Валюша вернется.
Интересно, деревня Ворыгино причастна к этой пропаже? Заметив на письменном столе семейный альбом, Тоня без тени смущения взяла его в руки.
А вот и Валя на фотках. Вглядываясь в неброские, но милые черты лица, Тоня все не могла уловить, почему девушка кажется ей знакомой. Решив, что Валя просто похожа на брата, она успокоилась.
Успокоилась ровно до тех пор, пока не добралась до последней фотки.
Да и ничего особенного в этом снимке не было…
Глядя прямо в объектив, хозяйка этой комнаты заразительно смеялась и все бы ничего, если бы не эта веселенькая косынка на ее голове.
Белые ромашки на зеленом поле…
– Это что за фигня такая? – поворачивая фотку то так, то эдак, пробормотала Тоня.
Теперь-то до нее дошло, почему Валюша показалась знакомой. Сестра Семена оказалась той самой работницей почты. Только повзрослевшей…
Так и не удивительно, пятнадцать лет прошло. Что же, выходит, Валя жива? Жива и работает на почте в том же райцентре, где живет ее брат. И они еще ни разу не встретились…
Как такое возможно?
Зацепившись языками, дед Захар и Семен все еще сидели за столом. Поглядывая одним глазом в телевизор, Аннушка тихо звякала спицами, вывязывая что-то узорчато-яркое и, изредка бросая взгляд на разошедшихся мужчин, по-доброму улыбалась.
Наблюдая