не прискакали в маленький городок, на главной улице которого по соседству с салуном увидели банк. Тут они спешились, вынули свои кольты, вошли в помещение финансового заведения, перестреляли всех, кто там был, и выгребли из кассы всю имевшуюся в ней наличность. Запах пороха и большого куша опьянил удачливых соратников и наполнил их души радостью, но не тут-то было – в банк подоспел шериф и первым же выстрелом из своего винчестера уложил замертво Билла, однако Джон не сплоховал и тут же застрелил шерифа.
Скакал по прерии одинокий ковбой, к его седлу была приторочена сумка, полная долларов, но осознание этого факта не грело удальцу душу, было ему как-то грустно, тревожно и одиноко в этом мире… А к вечеру беглеца настигли рейнджеры, они пристрелили Джонни-малыша, как бешеного пса, забрали сумку с деньгами, кольты, коня и умчались прочь, оставив его лежать навзничь одного посреди бескрайней прерии с тремя револьверными пулями в груди. В расширяющихся зрачках ковбоя отражалось бездонное небо с кружащими в нём стервятниками, а в угасающем сознании самопроизвольно возникали обрывки едва приметных образов из безвозвратно утраченного прошлого, и напоследок откуда-то издалека донёсся голос профессора сгоревшего колледжа:
– «…при наличии сбалансированного рынка даже небольшие оборотные средства в сочетании с активностью и предприимчивостью его участников в состоянии насытить этот рынок товарами и услугами… дисбаланс же рынка в плане спроса и предложения в сочетании с избыточными финансовыми средствами – это очевидная предпосылка к возникновению инфляции, а следом за ней гиперинфляции и стагнации… а чрезмерная милитаризация экономики, вне всякого сомнения, губительна для самой экономики…»
Скончал рассказчик, а сам и не смеётся.
– Дык я и говорю чаво, – Потапыч тут как тут, – халява – та у нас пользительна бывает, а там, в Техасе, вишь, народу сколь сгубила, просто страсть!.. И Джонни-пастушка мне жалко чрезвычайно, любил он жизню всю, какая есть… да и поколобродить, видно, был не промах.
– Выходит, не доучился наш студент, – вослед ему Михалыч, – жить бы ему ещё да жить с доллáром-то в кармане неразменным, ан вот как всё обернулось по незнанию экономической науки… невесела твоя история, Иван Сергеич, невесела, больше даже как грустная.
– Что ж тут ещё сказать… грустная, весёлая… какая уж есть. Ну а вокруг-то, оглядеться если, веселее что ли? Куда ни кинь, так всюду: «Сорри, Ваш лимит исчерпан». А то порой: «Прости, друг, это просто бизнес», – и шерифы тут как тут, а ты без револьвера! Такая вот картина крупными мазками…
Приезжий человек, покряхтывая, поднялся на ноги и вскинул за ремень на плечо заморскую двустволку.
– И беда, – добавил он, – коль у тебя не выучены уроки. Воистину сказать, одна отрада в свете белом если и есть, так то заветные бубунькинские буреломы и урочища, куропатки с фазанами да собачек бодрое потявкивание!.. Однако, всё ж пора бы и на базу, солнышко-то к закату направилось.
– Пора,