во что бы то ни стало догнать караван.
Едва занялась заря, путешественники поставили палатки и спрятались в них, чтобы поесть и отдохнуть. Пока Рокко готовил сытный завтрак, состоявший из бобового супа и оладий, Эстер сварила восхитительный мокко и подала его вместе с отличным коньяком, фляжку которого маркиз никогда не забывал прихватить в дорогу.
– Что же, друг мой Бен, вот и стоянка. Жду обещанной истории, – напомнил де Сартен.
– Давайте ее расскажу вам я, маркиз, – предложила Эстер.
– В таком случае я удвою внимание. Афза была женщиной, я правильно догадался?
– Первой красавицей Сахары.
– За всем этим явно скрывается некая драма.
– Драма о мести, которая позволит вам лучше понять обычаи людей пустыни.
И Эстер начала свой рассказ:
– Давным-давно у подножия этой скалы стоял адуар, утопавший в финиковых садах, ибо колодцы здешние полнились водой, а земля была тучной. Вы уже знаете, что стоит воде уйти – Сахара берет свое, превращая даже самые прекрасные оазисы в мертвую пустыню, где не сыщешь и травинки. В адуаре жил бедуин по имени Аль-Озджан, отважный охотник, знаменитый на всю Сахару. Аль-Озджан слыл счастливчиком, ведь, помимо бесчисленных стад верблюдов, он обладал самой красивой женщиной пустыни – Афзой из племени туарегов, за которую заплатил почти столько же золота на рынке Анаджема, сколько весила она сама. Увы, счастье Аль-Озджана продлилось недолго. У Аллаха имелись свои намерения на его счет. Как-то раз, погнавшись за антилопой, Аль-Озджан оказался на песчаной низменности, усеянной сломанными копьями, окровавленными саблями и бездыханными телами. Судя по всему, там столкнулись два враждующих племени туарегов. Боясь повстречать победителей, Аль-Озджан уже повернул назад и тут услышал стон. Оказалось, один из молодых воинов еще не умер. Аль-Озджан был добрым человеком. Он положил раненого на своего верблюда и отвез домой, где велел заботиться о нем, как о собственном брате. Прошло долгих четыре месяца, прежде чем юноша, которого звали Фарис, совершенно выздоровел. «Что ж, – сказал ему Аль-Озджан, – больше ты не нуждаешься в моей заботе. Если хочешь вернуться к своим, я отвезу тебя, хотя и буду скучать. Если же останешься в моем адуаре – будешь мне названым братом. Моя мать станет тебе матерью, а моя жена – сестрой». – «О благодетель! – воскликнул юный воин. – Где я найду родичей, подобных вам? Без тебя я был бы давно мертв, моя плоть стала бы пищей стервятникам, а кости лежали бы непогребенными на раскаленном песке. Если ты желаешь, я с радостью останусь в твоем адуаре и буду тебе слугой по гроб жизни». Следует, однако, сказать, что Фарис надумал остаться по другой, куда менее благородной причине. Он полюбил прекрасную Афзу, пока та его выхаживала. Миновало еще два месяца. Однажды Аль-Озджан, ни о чем не подозревавший, попросил Фариса проводить свою мать, жену и двоих детей в оазис, где собирался разбить новый адуар. Но, как говорится, что плохо положено – страхом не огорожено. Фарис поддался соблазну. Он навьючил на верблюда свернутую палатку, поверх посадил старуху с детьми и отправил вперед, пообещав, что вскоре они с Афзой их догонят. Старуха долго ждала,