Хэнк уплетал за обе щеки, украдкой поглядывая на меня. Было уютно. Я дала себе мысленную пощечину, напомнив, что это чужой мужчина, и, судя по всему, он далеко не подарок.
– Знаешь, ты первый гость за все время, что я живу в этом городе.
– Ну… первый блин комом. В смысле, ты-то справляешься отлично. А я вот гость так себе.
Я хохотнула.
– Ты не буянишь, не орешь, не закидываешь ноги на стол. И на том спасибо.
– Ты в разводе?
– С чего ты взял?
– Тебе тяжело дается одиночество. Не привыкла жить одна.
– Надо же, какой тонкий психолог, – съязвила я. Вздохнув, все же ответила, – да, я развелась полгода назад. Потому и уехала оттуда, как только закрыла все вопросы.
– Почему разошлись?
– Не сочти за грубость. Но это я обсуждать не буду.
– Как хочешь, – он пожал плечами и вернулся к спагетти. Через несколько минут, он кивнул на мойку у меня за спиной, – у тебя кран течет.
– Да, я говорила управляющему. Он обещал прислать водопроводчика. На прошлой неделе. Но, видимо, забыл.
– Я могу починить.
– Нет, что ты. Не стоит.
– Как еще я могу отблагодарить тебя.
Он чуть улыбнулся. Первый раз за вечер. Это была та улыбка, с которой люди просят разрешение сделать для тебя что-то хорошее.
– Ладно. Было бы здорово.
– Отлично. Тогда я завтра возьму с работы инструменты и зайду вечером.
– Ладно.
– Если еще что-то нужно по дому, говори.
– Спасибо. Я неплохо справляюсь и сама.
Он как будто только в тот момент понял, что ставит меня в неловкое положение.
– Я просто хочу помочь. По-соседски. Ты помогла мне. Я помогу тебе. В этом нет ничего такого.
– Ты женат. Это неправильно.
– Во-первых, эта истеричка мне не жена. И если будет себя вести так, как ведет, никогда ей не станет. Во-вторых, я тебе не секс предлагаю. Не драматизируй.
Я подняла руки в знак того, что сдаюсь.
– Ладно-ладно. Если у тебя из-за этого не будет проблем.
Но на следующий день он не пришел. Я не расстроилась, хоть и ждала целый вечер. Их ссор больше не было слышно. Зато было слышно бурное примирение. Как оказалось, они жили прямо надо мной.
Хэнк пришел через три дня. В пятницу. С ящиком инструментов, упаковкой пива и синяком под глазом.
– Училки пьют пиво, если завтра им не на работу?
– Пьют, – с глупой улыбкой ответила я.
Я была рада видеть его. Не знаю, почему. Тогда не могла понять. И сейчас не могу.
– Что с глазом?
– Домашнее насилие, – бросил он, вытаскивая корзину с чистящими средствами из-под мойки. – Подумал, что этой женщине следовало бы обратиться к психиатру, а она мне треснула сковородкой. Оказалось, я сказал это вслух.
Мне было неприятно слушать про его женщину. Особенно было неприятно, что он говорит про нее гадости. Но Хэнк продолжал:
– Ирония в том, что сковородки она использует для чего угодно, но не для готовки.
– Зачем ты мне это говоришь?
Он выглянул из-под раковины и пожал плечами.
– Думал,