Она шевельнула хвостом и ушла на дно родного омута, спать. Только закачались потревоженные кувшинки, да вспыли серебряные блёстки, остаток трапезы.
– Ты не маленький мальчик, Антон, – повторил Семён Ильич, протирая очки чистым носовым платком. – Запрет касается всех.
У профессора всегда были свежие платки. Некоторые студентки всерьёз уверяли, что в профессорском чемоданчике, старом и облупившемся, нет вообще ничего, кроме платков. По одному на каждый день экспедиции. И столько же – на всякий случай.
– Да, Семён Ильич, – согласился Антон, – я взрослый человек. Никто не может мне запретить…
– Есть приказ ректора, – линза выпала из оправы, запрыгала по столу, Антон поймал её уже на самом краю. – Спасибо. Хочешь быть отчисленным? Её не вернёшь, а ещё один несчастный случай никому не нужен.
– Я не собираюсь топиться, – Антон встал. – Но хотя бы на берегу я могу стоять?
– Можешь, – Семён Ильич поставил стекло на место и снова взялся за платок. – Я уже жалею, что взял тебя с собой. Иди, и не делай глупостей.
– Постараюсь, – сказал Антон, выходя.
На улице было мокро. Собиравшиеся с утра тяжелые душные тучи пролились, наконец, весёлым летним ливнем. Капли колотили по дороге, сливаясь в лужи и ручейки. С козырька над крыльцом дома, где Семён Ильич каждый год снимал комнату для штаба экспедиции, лились тонкие струйки, разбиваясь в пыль об исшарканные доски.
Ольга стояла тут же. Невысокая, курносая, одна бровь чуть выше другой, одетая в джинсы и озорную рубашку с попугаями. Короткие каштановые волосы выбивались из-под развёрнутой назад бейсболки.
«Как у них это выходит? – подумал Антон. – Полдня в раскопе сидела, в тех же штанах, а они чистые, ни пылинки, ни пятнышка».
– Ругался? – спросила Ольга чуть хрипло.
– Что? Нет, – недовольно ответил Антон. – Зачем ты за мной следишь?
– Дурак! – она вспыхнула и закусила губу. – Я к профессору, мне спросить надо!
– Так иди и спрашивай!
– Грубиян! – пискнула девушка и юркнула в приоткрытые сени.
Антон остался на крыльце. Дождь ещё не кончился, хотя сквозь разрывы в облаках уже проглядывала синева. На курган идти было бесполезно, вечер, да и земля должна просохнуть сначала, раньше утра работы не начнёшь. Возвращаться в расположение, слушать унылые песни под гитару и трёп сокурсников, тоже не хотелось. «Постою пока тут», – решил Антон, приваливаясь к стене.
Шум капели начал стихать, и Антон услышал за спиной дыхание и тихие всхлипы. Ольга так и стояла за дверью и ждала. К профессору она, конечно, не пошла. «Зачем ей профессор, – подумал Антон со злостью, – не нужен ей профессор. За мной она ходит. Чего они все за мной ходят?!»
На самом деле, и Антон прекрасно это понимал, Ольга была хорошая девушка. Не избалованная жизнью и богатыми родителями, не горластая и не наглая, как некоторые первокурсницы. Не увлекающаяся