чтобы не видеть, не слышать. Но мать – есть мать. Как не помочь?
В тот вечер накурились с сестрой какой-то гадости, под виски и музыку. Завалился на диван, а тут руки проворные по телу змеёй извиваются. Да любопытные, ничего не пропускают, ни сантиметра. А перед ним глаза любимые, агаты чёрные. Губы шёпчут её имя: «Агата, Агата», – и любит её ненасытно, страстно, голова кругом, всё кругом.
Утро, как с похмелья. Глаза не раскрываются, лучше бы и не просыпаться никогда, умереть во сне. Рядом сестра голая, отвратительно доступная, улыбается.
– Петер, мы маме не скажем? Ну, ты мужик! Повезло твоей жене. Какой трах!
…На пороге комнаты мать.
Её привезли в роддом обкуренную, избитую до полусмерти. Кто-то бил в живот. По живому ребёнку. Она умерла, ребёнок выжил. Смотрит на мир синими, слепыми глазами. Ему уже два года – прогнозы неутешительные, не жилец. Не говорит, не ходит, головку не держит, не видит – растение, а улыбается. Он его любит, ухаживает за ним. Носится с ним по врачам. Не жилец – приговор. Умрёт, не доживёт до трёх лет. Такие не живут. Грех. Почему он, маленький, родной платит за их грехи? Почему? Единственный дорогой человечек – его сын. Смотрит в пустоту незрячими синими лужицами.
Сына больше нет.
Ему предложили работу в Америке. Строить – это всё, что он умеет. Пусть Америка – работать, работать, работать, не нужно ему никакой личной жизни, только работа, до умопомрачения, до конца его дней. Ничего больше не нужно.
Глава 5
– Петер, Петер!
Он оглядывается. Женщина ведёт за руку мальчугана. Мальчишка рвётся к нему, хватает за ногу, смотрит весело в глаза.
Она станет его женой. Она намного старше его, мудрее, знает о нём всё. Её сын будет звать его отцом, хотя разница между ними тринадцать лет. Он его усыновит. У него будет семья, настоящая семья, где нет лжи, хорошо, уютно, где любят и доверяют. Незадолго до смерти, она переведёт на его имя акции строительной компании, принадлежавшие ей и её покойному мужу, отцу её единственного сына.
– Я верю тебе, – скажет, – ты его не бросишь, не обидишь.
Почему она это сделала? Неужели верила в него, как в саму себя, доверяя судьбу сына?
Она погибнет внезапно, на его глазах, оставив ему любовь, сына, фирму, налаженную жизнь, где будет всё, кроме неё.
Прочь воспоминания. Довольно. Надо выбираться из омута былого. Главное сейчас Петер. Он будет счастлив. Кари такая прелесть, умница, она любит его.
Ей нравится её будущий зять. Он не похож на того, из прошлого. Почему она так паниковала? Придумала всю эту чушь, чуть не сорвала дочери свадьбу. Сумасшедшая. Совершенно ненормальная. Но сейчас она счастлива. Она смеется от души, обучая дочь танцевать твист. Дочь лёгкая, гибкая, весёлая, как она в молодости, заливается от смеха, повторяя за матерью незамысловатые танцевальные движения. Она ловит на себе её взгляд. Он уже не ежисто-колючий, наоборот мягкий, полный понимая. Зять шутит, муж улыбается, разливает