двенадцатого, – он посмотрел на часы недовольно.
– В Мочарах стояли, там все расписание полетело ко всем чертям из-за погоды.
– У тебя всегда есть отговорки, когда тебе это необходимо!
– Чего ты от меня добиваешься, я не понимаю? Почему я у тебя виноват сегодня всюду? Я виноват в том, что случилось с мамой?
Тут Владимир снова удержался и промолчал. А потом собрался с силами и сказал:
– Иди к ней. Я оплатил ей одноместную палату. Мама желает поговорить с тобой, даже запретила давать ей снотворное, пока ты не приедешь?
– Снотворное?
– У нее сильнейший стресс, вызвавший инфаркт. Она могла умереть!
– Хорошо, я иду, – Андрей не наблюдал в больнице брата, его жену и их выводок. Следовательно, его предположения о притворстве вполне могли быть правдой.
Инна Васильевна лежала на огромной и удобной кровати в палате класса люкс. Вокруг нее стояли красочные растения, чья причудливая листва создавала ощущение, что это не больница, а опочивальня Белоснежки. Андрей осторожно приоткрыл дверь и бесшумно вошел. Мать действительно выглядела неважно. Ее лицо приобрело немного землистый оттенок. Казалось, что она быстро постарела.
– Мама? – осторожно сказал Андрей, подумав, что та спит.
Инна Васильевна открыла глаза и увидела своего сына. На ее больном лице отразилась вся боль и страдание от того, что она успела узнать за этот день, который бы предпочла забыть раз и навсегда. Сделав над собой усилие, она выдавила из себя одно единственное слово, которое, разумеется, боялась сказать, но была обязана это сделать:
– Убийца…
Андрей зажмурился и перед его лицом предстало перекошенная от ужаса физиономия Таисии Николаевны Суворовой, которую он убил несколько часов назад…
* * *
Ирина Иосифовна Савельева сидела за обеденным столом. Перед ней красовалась тарелка с маринованной в пиве курицей, тушеной с овощами, бокал дорогого португальского вина. Для создания более странной атмосферы Арсений даже зажег благовония:
– И все-таки, – сказала она, – не считаю твои кулинарные извороты чем-то выдающимся. Зачем эту несчастную курицу ты мочил в пиве, если от этого все равно очевидного эффекта я лично не наблюдаю.
– Ты просто привыкла к своим простым и незамысловатым блюдам, не отличающимся обертонами, – отмахнулся Арсений, потягивая из стакана пиво, – вот и ругаешь. Или просто завидуешь.
– Я. И завидую.
– Не надо тут меня убеждать, что многие бабские черты тебе не свойственны. Ты просто этого не замечаешь, порой. Вот и вся любовь.
– На самом деле, я хотела поговорить с тобой на одну очень важную тему, – Ирина Иосифовна пригубила вино, – ну и гадость. Не проще было выбрать что-то не настолько аутентичное?
– Ну просто все разнесла в пух и прах. В следующий раз получишь мульгикапсад и претензии не будут приниматься.
– Ну