побыть обыкновенным подростком со своими проблемами? Ощущаешь себя пятилетним ребенком, над которым вечно трясутся. Я не имею права напиваться, потому что надо заботиться о статусе семьи. За каждым моим шагом и словом следят миллионы в предвкушении какой-нибудь выходки, неприемлемой для принца! Знаешь, я давно подумываю об уходе, чтобы просто быть самим собой, не надевая маски, не думая о народе, не оглядываясь каждый раз на свои поступки. Я хочу побыть безбашенным подростком, который курит с друзьями, пьет и может уснуть на улице, ведь вся страна не будет тыкать в него со словами: «Как он себя повел!» Я не могу элементарно подраться от души с кем-то – тут же встревает охрана: как бы их ненаглядного принца не ранили и не попортили внешность! Я задых… – он оборвал себя на полуслове, посмотрев на шокированных охотников.
Смутившись, он сказал:
– Прошу прощения. Даже сейчас, в маленькой компании, вдали о города, я не могу расслабиться, так как имидж превыше всего. И моя несдержанность: принц должен быть образцом и примером. Многие мечтают оказаться на моём месте – я бы с радостью его отдал, чтобы каждый день не думать о народе, забывая о себе. Я – подросток со своими потребностями, но не могу себе позволить эту роскошь быть им из-за того, что на мне висит ответственность за всю страну, – Эфен отвернулся и как ни в чём не бывало продолжил заниматься своим делом. Он еще кипел внутри, но старательно делал вид, что всё хорошо.
В воздухе висела зловещая тишина и давила на нервы, что были и без того взведенными. Напряжение дрожало струной. Теперь он сожалел о своем срыве, ведь Нейрит просто заботится о нём, как это делают многие. Она его очень сильно ценит.
– Стоит охотник на номере, ждет трицератопса, которого ведут загонщики. Вдруг выбегает прямо на него матерый ящер и орет человеческим голосом: «Не стреляй! Это же я! У них там колдовство какое-то: нас в людей обратили, и под их видом гонятся за нами!» Охотник опешил: а часто ли с вами трицератопсы разговаривают? Ну и пропустил динозавра за флажки. «Права была мама, – думает спасшийся трицератопс, – учить языки надо! А то и пристрелить могут!» – молодой охотник попытался анекдотом разрядить ситуацию. Шутка произвела нужный эффект, и все засмеялись. Принц вытер слезы смеха и поставил фрукты жариться. Они развели еще один костер для шашлыков.
Ночь скользила сквозь ветки, приближаясь к рассвету. Вся компания расстелила скатерть и принялась уплетать еду. От настойчивого треска в голове и легкого прикосновения к сознанию Эфен вздрогнул: кто-то пытался с ним выйти на связь, но не мог проникнуть в голову. Юноша напрягся. Прощупав абонента, он облегченно выдохнул – это был отец, и через мгновение Эфен заблокировал связь.
Принц увидел, как биополе начало волноваться, выгибаясь, словно под ударами потока ветра. Он впился в стройные рисунки, которые рябили, изгибались и вздымались.
– Кто-то пытается продавить поле, – тревожно сообщил он.
Рисунки замигали, и принц сделал подпитку, но от этого было мало эффекта. Поле выгнулось и раздвинулось. В проеме стояло странное существо.