уже познакомился. Как обещал, чаем угощу и не только!
Через несколько секунд в дверь без стука вошла женщина лет шестидесяти. Поздоровавшись, поставила на стол чугунок с картошкой и крынку молока.
– Спасибо большое, баба Маша, – проговорил полковник.
– Кушайте на здоровье, защитники наши, – ответила она.
Иван вскочил со стула:
– Баба Маша, родимая! Как вы здесь?
– Ох!.. Мой племянничек, Иван, живой, родимый! – заверещала женщина.
– Разрешите, мы выйдем, товарищ полковник, – обратился Иван.
– Да-да, идите! Поговорите, родственные души.
Пожилая женщина поспешила во двор, чтобы еще крепче обнять своего внучатого племянника. Она вздохнула, проронив слезу, присела на лавочку у порога. Киримов присел рядом, обнял ее, перекинулся несколькими фразами и, пообещав вечером зайти, поспешил в избу.
– Вот ваш пакет, товарищ полковник, – доставая конверт из сержантского планшета, сказал Иван.
– Давай уже! А что, на кожаный портфель товарищ Сталин не выделил средств? – с улыбкой спросил Кузьмин.
Вот от этого вопроса Иван, Екатерина и Стас не смогли удержать свой смех. Посмеялся и полковник от души, когда ему передали такие же слова генерала Рогожникова.
– Ладно, давайте поедим, а потом конверт откроем, – мягко сказал Кузьмин.
Поев и пообщавшись, полковник вскрыл назначенный ему пакет:
– Вот за это спасибо! Как пирога из печи ждал эти сведения! Вот подкрепление подойдет, и в наступление пойдем через несколько дней.
– Вам еще один сверток, – вспомнил Стас, – сейчас принесу.
Сбегал на двор. Вернувшись, подал аккуратно в руки Кузьмину увесистую посылку, завернутую в синюю байковую ткань. Как будто чувствуя, что там что-то ценное.
Это и было неимоверно ценное! Ордена и медали для людей, которые пролили немало крови и ценою собственных жизней отважно защищали свою Родину, свой народ.
Кузьмин тут же открыл сверток, выложил на стол коробки с наградами:
– Не все дождались своих наград, не все!
Наступило грустное, задумчивое молчание.
Присядем вечером, и у костра мы посидим,
Гармонь играет, но болит душа!
Она!
За тех бойцов, которых мы навечно потеряли, —
У них заслуженно висели ордена!
Я помню каждого из них
И их желание вздохнуть Победой,
Любить, мечтать, творить и жить,
Идти своей дорогой светлой!
Вернуть бы их сегодня… нет, сейчас!
Поговорить о жизни, о родных… наверно…
И горькая слеза пошла из глаз,
Ведь боль в душе сильна неимоверно!
– Мы отдохнем в том блиндаже, который облюбовали? – через какое-то время спросил капитан.
– Конечно! Идите отдыхайте. Немец сегодня уже не пойдет, положили мы их живой силы порядком, – ответил Кузьмин.
Разведчики вышли из избы и направились в сторону окопов. С небольшой возвышенности виднелось, как многие