Ходмор, или Последний тест. Игорь Митюшин

и героем. Это очень сильный мужчина.

      Было видно, что она боится.

      – Войско Бурновы воюет далеко на юге, и… – заговорил ведающий, но вдруг перепугался собственной наглости, так как не мог без разрешения заговорить со мной напрямую.

      – Все, кто сидит за этим столом, – мои гости и могут прямо обращаться ко мне, – я улыбнулся. – Продолжай.

      – Да, все на войне, и нас некому защитить, – прошептал он, еле веря, что небеса не разверзлись над его головой.

      Остальные пока не решались что-нибудь сказать. Между тем обед продолжался. Блюда сменяли друг друга, а вино все больше и больше давало о себе знать. С разбойников разговор плавно перешел на войну, после нее пошли сплетни о бурновском дворе. Оказалось, что муж хозяйки с детьми и еще двумя женами постоянно проживает в столице земель и лишь в разгар лета они ненадолго приезжают сюда. Все остальное время тара Рии вместе со своим ведающим управляют имением, регулярно отсылая хозяину прибыль. Естественно, вскоре разговор перешел на аграрные темы. Я похвалил виденных мной гур и спросил о прошлогодних урожаях, чем необычайно польстил хозяйке и наконец-то вовлек в беседу остальных присутствующих. То ли мой благодушный вид помог им, то ли хмель наконец набрал силу, но об этикете стали постепенно забывать, и я все больше погружался в незатейливую деревенскую жизнь.

      Вечерело. Солнце коснулось кромки леса, и вся компания отправилась на верхнюю террасу, где был накрыт десерт. Легкий ветерок обдувал мое захмелевшее лицо. Внизу плавно текла река, и, казалось, весь мир плыл вместе с ней в лучах заходящего солнца. Медлительных гур загоняли в строения на краю деревни. Оттуда доносились приглушенные крики погонщиц. Маленькие человечки спешили к домам со стороны полей. Воздух был напоен ароматами растений, пением птиц и насекомых. Казалось, он слегка дрожал, размывая контуры предметов. Редкие облака отливали закатным багрянцем, а солнце все глубже и глубже уходило в потемневший лес. Это был первый в моей жизни живой закат. В груди что-то сжалось, а на глаза накатили неожиданные слезы. Неимоверным усилием воли я сдержался, чтобы не захлюпать носом как мальчишка. Неужели где-то там, на другом конце вселенной, существует столь же прекрасный мир? И какова была решимость людей, покинувших его в поисках нового эльдорадо… Кем бы я ни был – рожденным в безжизненных просторах космоса разведчиком или наследным кордским санглом, – больше всего на свете мне сейчас хотелось сорваться с террасы и раствориться в этом совершенно реальном и в то же время фантастическом закате.