С жалобами на вас обратилось более пятидесяти человек, – немолодой усатый служитель закона помахал пачкой листов. – Здесь указана сумма штрафа и компенсация пострадавшим. Так как официального источника дохода у вас нет, то конфискации и дальнейшей продаже подлежит дом и всё ваше имущество. Остаток денег после покрытия штрафа, компенсаций и издержек судебного производства, если таковой останется, будёт возвращён вам, – зачитал констебль.
– Жечь ведьму! – прокричал мужичонка, весь покрытый мерзкими бородавками. Уж не его ли нашло проклятие на женитьбу по любви? Призыв тут же подхватило икающее воинство.
Дафна дрожала. Нет, она не думала сопротивляться правосудию. Себе дороже. А то, в самом деле, соберутся сжечь ведьму, как в Тёмные века. Но дом было жалко. И вещи тоже. И себя. За три года это место полюбилось ей. И лес, и поле, и даже сам город. Такой разный, но всегда уютный и дружелюбный. Всегда, но только не сегодня. Казалось, и к ней уже все привыкли здесь, но как же быстро забылись хорошие деяния, стоило лишь раз оступиться. «Всё из-за лесоруба!» – со злостью подумала Дафна, вытерла влажные ладони о юбку и направилась к представителю властей.
Толпа угрожающе качнулась навстречу и ощетинилась вилами, топорами, рогатинами и даже одним ржавым мечом.
– Помощь нужна? Дайте-ка это, подсоблю со смертоубийством, – из задних рядов послышался смутно знакомый голос, а за голосом треск, звон и сдавленные ругательства. Толпа раздалась в стороны, являя взорам лесоруба Элвина, путь которого усеивали обломки оружия и инструментов. – То, что нужно! – меч выхватили из рук оторопевшего наёмника. Железо крякнуло и развалилось на части. – И вот это тоже пригодится! – вряд ли кто-то знал, как пачка жалоб могла помочь со смертоубийством. Впрочем, от неё остались лишь обрывки, которые шевелил игривый ветерок.
«Чтоб у тебя в руках всё ломалось!» – вспомнила Дафна и неожиданно улыбнулась. А потом и захохотала. И всё смеялась и смеялась, не в силах остановиться. Вытирала слёзы сначала ладонями, а потом рыдала-смеялась в чьё-то плечо. Вцепилась в чужую рубашку как в последнюю надежду, хотя была совершенно уверена, что больше ей ничего не угрожает.
– Я бы обнял тебя, но боюсь сломать, – прошептал ей в макушку Элвин. – Но завтра ты уж никак не отвертишься!
Дафна лишь усмехнулась – это проклятие было так просто не снять.
***
– Итак, больше пострадавших от икоты нет. Претензий не имеют, – записывал констебль. Мужичок, вытирающий лицо после умывания, открыл было рот, но увидел протянутую руку Элвина и передумал высказываться. И руку, конечно, пожимать не стал. – Мадам Фостер, господину Ливзу, господину Роду и мистеру Валинуа разъяснены условия снятия проклятий. Претензий не имеют.
Дафна вытерла рукавом вспотевший лоб и пообещала себе больше никогда никого не проклинать. Лучше уж метлой огреть.
– Что ж, мадемуазель Дюпон, ущерб устранён, претензий ни у кого нет. Сумма штрафа указана в этом документе и подлежит уплате в казначейство не позднее понедельника