устроим, пока подкрепления не подойдут.
Не зная, что делать, я прислонил костыли к стене, покачался, но, вижу, могу стоять.
– Вот видите, совсем вам костылей не нужно.
Пока мы говорили, подошли еще человек семь. Не все раненые, некоторые, как видно, в отпуску. Я пошел, сперва качаясь, в арсенал. Там действительно несколько человек, большинство офицеры, перебирают винтовки. Молодой вольноопределяющийся, посмотрел, гусар 12-го Ахтырского полка258. Подошел, представился ему. Он мне говорит:
– Вот я нашел пять винтовок наших, хотите одну взять? Да тут два ящика амуниции.
Никогда такого кавардака не видел. Винтовки, пулеметы кучами навалены на полу, почти что все австрийские. Нашли русского «максимку», ленты, но без патронов. Вытянули.
– Если еще патроны найдем, может пригодиться.
Мой новый друг оказался Забьяло. Не раненый, бежал из Чернигова, старался в свой полк пробраться, но застрял в Киеве.
Мы вытянули пулемет и винтовки во двор. Кто-то нашел ленты с патронами. Во дворе человек двадцать тащили две повозки, которые Борзненко велел опрокинуть поперек улицы. Через полчаса уже была баррикада из повозок, ящиков, мешков, наполненных землей. Работали все дружно под командой Борзненко. Чины исчезли. Среди этой новой команды был старый генерал, два полковника, офицеры и солдаты всяких полков. Кто-то выкатил со двора австрийскую трехдюймовку и зарядный ящик, полный снарядов, но, к несчастью, не было ни одного артиллериста.
К этому времени нас было уже человек пятьдесят. Некоторых Борзненко засадил в окнах арсенала.
Люди из Киева продолжали приходить. Борзненко сформировал новый отряд под командою какого-то полковника, который почему-то был прозван «3-й офицерский отряд», и отправил его на левый фланг защищать какую-то «собачью тропу». Я не знал Киева, но будто бы это защищало фланг со стороны Бессарабки.
К двум часам у нас было человек 70, кроме 3-го офицерского отряда, который, говорили, был в 50 человек. Борзненко отправил человек десять в лавру за водой и едой.
Как ни странно, я совершенно забыл о моем ранении и чувствовал себя великолепно. Стрельба в Киеве прекратилась. Мы продолжали приносить разную рухлядь со двора, чтобы укрепить нашу баррикаду. Перед нами была большая площадь, на другой стороне ее тянулась длинная решетка какого-то парка. К трем часам Борзненко послал меня и Забьяло направо посмотреть, что происходит на нижней дороге, вдоль Днепра.
Мы пошли очень осторожно через кусты к обрыву. Мы вдруг вышли на полковника, сидящего на тумбе и курящего.
– Простите, господин полковник, но что вы тут делаете?
– Сижу, молодой человек, и думаю.
Он оказался полковник Зайцев259, Семеновского полка.
Оказалось, что две роты измайловцев были на Подоле. Запасной взвод семеновцев он только что поставил на нижнюю дорогу. Когда я объяснил, кто мы такие и что мы делаем, он сказал:
– Хм-м… интересно… хромые и хилые защищают Первопрестольную, а штаб сидит на другой стороне