Борзненко, ни к кому не обращаясь. – Не тратьте пули, они вернутся.
Действительно, через двадцать минут, после ураганного обстрела нашей баррикады из-за решетки, там было по крайней мере 6 пулеметов, цепь снова появилась.
Хотя щепки летели во все стороны, только один из наших был убит и трое ранено. Эта новая цепь действовала совсем иначе. Она двигалась медленно, останавливалась, двигалась опять и, когда прошла полдороги, залегла, больше всего за убитыми. Было трудно сказать, кто из лежащих принадлежал к цепи, а кто был убитый или раненый. Раненые продолжали лежать на площади. Живые стреляли лежа, перебегали, так что трудно было заметить, определить, докуда дошла цепь. Пулеметы продолжали стучать. Борзненко не разрешал нам открывать огонь. У нас еще трое были убиты и несколько ранены.
Вдруг нападающие поднялись и бросились в атаку. Мы открыли огонь, и опять они остановились и стали отступать. Снова их потери были тяжелые.
Какой-то капитан рядом со мной сказал: «Они больше не полезут». Но оказался не прав. Не прошло и получаса, как кто-то заметил движение на их левом фланге. Борзненко быстро отделил человек пятнадцать и послал их назад и направо от нас, в кусты. После сильной перестрелки это фланговое движение отступило.
Вдруг загудели снаряды. Откуда красные стреляли, мы не знали. Снаряды лопались где-то за Арсеналом. Только два или три заухали над нашей головой и разорвались рядом в кустах, сильно.
– Это тяжелые, – заметил мой сосед.
От нас не было видно разрывов, но звук их полета был необычный: «Тю… тю… тю…»
– Шестидюймовки, – кто-то сказал.
– Да это не по нас бьют, – заметил третий.
Стало смеркаться. Труднее и труднее было различить движение на той стороне. Меня стало беспокоить, что могут подкрасться в темноте. Как будто в ответ на мое волнение Борзненко сказал:
– Господа, большевики ночью не действуют, но это не значит, что мы не должны быть начеку.
Как только солнце село, стало холодно. Борзненко перевел человек десять из арсенала на место наших потерь. Раненых отнесли в лавру. Ночь оказалась гораздо светлее, чем я ожидал.
Ко мне подошел Борзненко. Он неутомимо ходил взад и вперед.
– Я вам дам четырех человек. Пройдите через кусты до обрыва. Я не думаю, что красные растянулись дотуда, но никогда не знаешь. Вы там были и знаете территорию, только осторожно.
Мои четверо оказались Забьяло, капитан, поручик и студент. Мне было очень неудобно иметь под своей командой двух офицеров, но они приняли это без протеста, только студент стал ворчать.
Мы пошли той же дорогой, по которой наткнулись на полковника Зайцева. Вдруг студент вскрикнул. Я бросился назад к нему и нашел его стоящим над какой-то фигурой, съеженной на земле. Винтовку свою он приставил к ее голове.
Оказалась женщина.
– Это шпионка! – сказал студент возбужденно.
– Возвращайтесь на свое место.
Он неохотно отошел. Я нагнулся и спросил тихо:
– Что