что у него пристегнут револьвер, остановил его и спросил, зачем он им так светит, и напомнил, что это у нас противозаконно. Он ответил, что носит его для защиты. Я сказал, что если ему угрожает опасность, то мое дело защитить его, а ему лучше отнести оружие в гостиницу и оставить его там, пока он не будет готов уехать из города, потому что по его одежке ясно было, что он форменный техасский ковбой. Он тогда засмеялся и сказал:
– Помощник шерифа, даже Уайатт Эрп[7] не смог бы защитить меня от судьбы!
Я решил, что парень с головой в разладе, и не стал его арестовывать. Пускай, решил, выпьет, а потом к себе пойдет и угомонится, авось и пушку припрячет, как я ему советовал. Ну, некоторое время последил за ним, конечно – убедился, что он ни к кому в салуне не пристает, – но парень взял выпивку и пошел один в игорный зал.
Через несколько минут выбежал мужчина, крича, что кого-то убили. Я направился в зал и оказался там как раз в тот момент, когда Майк О'Доннелл наклонился над человеком, в котором я узнал того самого ковбоя. По-видимому, револьвер взорвался в его руке. Уж не знаю, в кого он там собирался палить. Выглянул на улицу – ни души. Никто не увидел, как все произошло, – ну разве что Том Эллисон. Я тщательно собрал все, что осталось от револьвера, и передал на исследование коронеру – так что меня тут не в чем упрекнуть, с какой стороны ни взгляни!
ПОКАЗАНИЯ ТОМАСА ЭЛЛИСОНА
Меня зовут Томас Эллисон. Я работаю в компании «Макфарлейн и партнеры». В ночь на 3 ноября я был в салуне «Биг Чиф». Я не заметил ковбоя, когда он вошел. В салуне было много мужчин. Я выпил несколько рюмок, но не был пьян. Я увидел Гризли Гуллинса, охотника на бизонов; он топал ко входу в салун. У меня были с ним разногласия, и я знал, что он в целом плохой человек, пьяница и дебошир, а так как мне неприятностей в тот вечер совсем не хотелось – решил тихонько уйти из «Чифа» черным ходом.
Я прошел через игорный зал и увидел мужчину, который сидел за столом, положив голову на руки. Я не обратил на него внимания, направился сразу к задней двери, которая была заперта изнутри. Я поднял засов, отворил и вышел наружу.
На улице я увидел женщину, стоявшую перед входом. Свет, проникавший в переулок через открытую дверь, был тусклым, но я разглядел, что это негритянка. Не помню, как она была одета. Она была не черной как сажа, а со светло-коричневой или даже желтоватой кожей, это точно. Я был так удивлен, что остановился, а она обратилась ко мне и сказала:
– Иди скажи Джиму Гордону, что я пришла за ним.
Я спросил:
– Кто ты, черт возьми, такая и кто такой Джим Гордон?
На что она ответила:
– Мужчина, что сидит сейчас за столом один-одинешенек. Скажи ему, что я пришла!
Я похолодел от страха – не могу сказать почему. Я повернулся, вернулся в помещение и окликнул типа за столом:
– Вы Джим Гордон?
Он поднял голову, и я увидел, что его лицо бледное и изможденное.
– Кто-то хочет вас видеть, – сказал я.
– И кто же? – решил уточнить