Угу, угу, угу-гу. Бесовцев резко обернулся на него и приложил палец к губам, на что обезьяна сразу замолчала; Ева обратила внимание, что в этот миг глаза у него были абсолютно нормальные, без косоглазия и безумия, как тогда, после исполнения песни. Наблюдая за Бесовцевым, девушка упустила момент, когда орангутанг ушёл и потеряла его из поля зрения, как вдруг наверху что-то зашипело, зашуршало, и по гардеробу вертикально вниз стало спускаться странное существо. Когда обезьяна остановилась прямо перед коридорным шкафом, Ева насчитала у неё восемь, как у паука, лап, четыре из которых, впрочем, куда-то рассосались или втянулись обратно в тело. Орангутанг тихо угукнул и уполз в сторону кухни.
– От кого прячемся?
На плечи Евы опустились две тяжёлые ладони, и чей-то хриплый низковатый голос прозвучал прямо у неё над ухом, отчего девушка, громко взвизгнув, выпрыгнула из гардероба и, не оборачиваясь, выбежала из квартиры под тихий раскатистый смех, доносящийся из глубины шкафа.
Ева перелетала сразу через несколько ступеней, стараясь создавать как можно меньше шума. Первый этаж, второй, третий, четвёртый… Бежать по лестнице вниз было, конечно, гораздо проще, чем наверх, поэтому Ева достаточно быстро добралась до выхода из дома. Плитка непривычно холодила голые ноги, а когда тротуар закончился и девушка побежала по асфальту, несколько камушков сразу неприятно впились в обнажённые ступни. Ева не знала, куда она бежит. Через несколько минут дом остался позади, погони не наблюдалась, и девушка растерянно остановилась на обочине шоссе, под которым Ева почувствовала сердцебиение столичного метро. Машины как ни в чём не бывало сновали туда-сюда, и один водитель даже мельком посмотрел на неё со смесью непонимания и жалости. Боже, что она творит… Ева только сейчас осознала, как это выглядело со стороны: девушка посреди ночи в одной пижаме, без обуви выбежала из квартиры и теперь стояла на обочине шоссе, не зная, что на неё нашло. Ночная не особо высокая температура дала о себе знать, и Ева уже собралась возвращаться домой, но вспомнила свой неподдельный страх, когда вкрадчивый голос из глубины шкафа прозвучал у неё над ухом; когда глаза гражданина Бесовцева, такие цепкие и колючие, сканировали её квартиру, а потом он бесшумно, как настоящий хищник, двинулся в её спальню. Ева представила, что было бы, если бы она не спряталась в тот момент в гардеробе, и ей снова стало страшно.
Фонари яркой лентой вились по обе стороны дороги, убегая куда-то далеко-далеко, и терялись из виду между двумя треугольниками леса. Навстречу Еве неслись машины, разрезая воздух, когда они соколами пролетали совсем близко от неё, и каждый раз девушка провожала взглядом их тёмный, будто нарисованный углём силуэт. Ночной ветер шёлковым платком растрепал её длинные золотые волосы, и Ева, невольно поёжившись, задумчиво побрела вдоль обочины. На мгновение она подняла глаза наверх: бело-жёлтый свет косым дождём падал на шоссе, разгоняя темноту над асфальтовым