Маринка, поплыли?
Ухмыльнувшись своему отражению, вновь остолбенела. А как же раны? Удивленно пощупала свеженькие розовые рубцы от пулевых на руке и на ноге. И, кое-как извернувшись, постаралась разглядеть ножевое на спине. Спина чиста, как у младенца. Непонятно, как так быстро все зажило?! И пальцы…. Сломанные пальцы гнулись, как положено, совершенно не отдавая болью. Как такое возможно?! Я вдохнула полной грудью, уже ожидая, что сломанные ребра тоже не дадут о себе знать. Так и есть. Ничего. Дыши, как пожелаешь! С одной стороны, такая регенерация – это чудо, а с другой… Выносливость позволит экспериментировать надо мной непозволительно долго. Черт! Как же я умудрилась влипнуть в такое дерьмо?! И откуда такой дивный подарочек?
– Не паниковать. Всему есть разумное объяснение. Есть? Есть. В экстремальных случаях иногда организм дает разные реакции: кто-то становится экстрасенсом, у кого-то развивается пирокинез, а некоторые, такие, как я вот, обзаводятся повышенной выживаемостью, – кивнув сама себе, развернулась к единственному яркому пятну в этом белоснежном карцере, решив глянуть, что это.
Алой тряпкой оказался больничный халат, застегивающийся спереди по всей длине на липучку и еле достигающий колен. Больше из одежды ничего не нашлось, как и из обуви.
– Сказать спасибо, что не голой оставили? Да пошли вы!
Любопытство погнало к дверям. Тупо, конечно, надеяться, что я могу слинять отсюда беспрепятственно, просто открыв дверь и выйдя на волю. Но человек – такая зараза – пока не проверит, не поверит. Дернула первую из них, открыть не получилось.
– Ясно. Выход, и он заперт.
За второй оказалось небольшое помещение два на два. Туалет и душ, ничего больше. Ни зеркала, ни зубной щетки, ни полотенца с шампунями. Если здесь и жил номер пятый, то погано ему жилось, совсем после себя ничего не оставил. Или уборщицы в этом заведении на высоте.
– Не стоит зарекаться, – осадила сама себя. Еще неизвестно, сколько и как я проживу в этом санатории, и что останется после меня.
Еле успела выйти из туалета, как дверь в комнату открылась, и на пороге нарисовался здоровенный детина выше двух метров ростом. И свыше ста килограммов весом. Их здесь чем кормят, что такие мамонты вырастают?!
– За мной, – пробасил мужик.
Коридор оказался таким же беленьким, как и моя камера, к тому же довольно узким, так что вдвоём рядком по нему пройти не реально. На всем протяжении сплошные двери, как в общаге. Замки электронные, кодовые, со специальной выемкой для отпечатка пальца, и отнюдь не владельца сомнительного номера люкс, а охраны.
Молчаливый детина, приложив свою сарделину к следующему замку, выпустил на свет парня с номером семь на виске. Тощего, боязливо вздрагивающего, с пустым взглядом, пристроившегося передо мной. Пока шли, охранник добавил еще троих номерных. Двадцать пятого, двенадцатого