подвинул морду и почти коснулся ее руки. Они лежали рядом, и Тайра медленно тонула в его глазах, наслаждаясь долгожданным покоем и исходившей от дракона прохладой. Сверху падал снег, настоящий, пушистый, совсем не магический, он накрывал дракона, засыпал черную землю, Тайра видела красоту и идеальную форму каждой, пролетающей мимо ее лица снежинки, будто дракон специально давал ей возможность рассмотреть совершенство снега.
– Красивые были листья, – произнес Змей низким бархатным голосом, и ей показалось, что он чуть улыбнулся уголком губ. – Никогда не видел больше пяти элементов в этом заклятье.
– В каком заклятье? – не поняла Тайра.
– «Пять лепестков». Это высшая магия, и дается она единицам.
– А «Пять лепестков» – это разве не Камасутра для некромантов? – Тайра припомнила слова Мориса и рассказы однокурсников.
– Такое применение тоже возможно, но нет, это не Камасутра.
– У меня в любом случае нет допуска. Не знаю, что это.
Дракон фыркнул, почти по-человечески усмехнулся и тут же сжал зубы, стараясь не показать ей своей боли. Это было бессмысленно, Тайра чувствовала ее, как любой некромант, а еще по-некромантски наслаждалась ей, и от этого было стыдно.
– Не уходи, пожалуйста, – шепотом попросила она. – Я испугалась, когда ты упал. Я не хотела тебя убивать.
– Хотела бы убить – дралась бы в полную силу и некромантией.
– И зачем мне убивать Трейсера Ишанкара?
– За доступ в лабораторию, например, – предположил он.
– Ни одна лаборатория не стоит твоей жизни.
– Тогда почему ты не отступила?
– А ты почему не отступил?
Дракон медленно моргнул и не ответил.
– Поверить не могу, что ты настоящий, – Тайра слабо улыбнулась. – Я так давно хотела тебя увидеть…
– Давно? – он снова фыркнул. – Я ждал позволения посмотреть на тебя не один год.
– Сэр ′т Хоофт тебе не разрешал?
– У тебя суровый Наставник, – Змей сказал это с уважением.
– Почему он нас до сих пор не познакомил?
– Он не жалует трейсеров. Он уверен, что мы хуже некромантов.
– А вы хуже?
– Точно не лучше, – и он по-драконьи улыбнулся, чуть приподняв верхнюю губу над сверкающими клыками.
– Почему все зовут тебя Змеем? Ты ведь дракон.
– Долгая история. Как-нибудь потом… Сейчас нет сил.
– У тебя все-таки есть усы…
– Как положено дракону.
– Но не змею.
– Ах, вот в чем дело, – он усмехнулся. – После эль-Хасы ты всех удивила вопросами про мои усы, даже меня. Никак не мог понять, что с ними не так.
Тайра не могла оторваться от его волшебных очей, ей казалось, что в них отражается вечность, и эту вечность она хотела бы провести с ним. Это наваждение было сродни последнему сну замерзающего