смиренно, поэтому править ею было в удовольствие, лошадь знала своё дело.
К вечеру добрались до города. Заселились в номера гостиницы на центральной улице городка, Лука отвёл лошадь в конюшню.
Георгий Львович Терепов не имел дома в городе, считал это глупостью – содержать целый дом, хотя сам в нем не живёшь и не планируешь. Итак, приходилось содержать особняк на Галерной улице в Петербурге, на случай, если придется возвращаться в столицу. Искать квартиру в наем было делом обычным, конечно, и даже высшее общество не брезговало арендой, но Георгий Львович не любил суеты и волнений. А найти квартиру было делом муторным и нервным. От этого у него разыгрывался приступ подагры и тогда плохо приходилось всему семейству. Кроме того, делом нелегким было и содержание усадьбы да так, чтобы она приносила доход. Потому вешать на себя еще и дом в городе, в котором бывал от силы три-четыре раза в год, граф считал делом пустым.
Привыкшие к размеренному деревенскому быту, где рано встают и так же рано отходят ко сну, Георгий Львович хотел было отложить все дела до завтра и лечь отдыхать. Но Порфирий, выспавшись в пролетке по пути в город и восторгающийся увиденным, упросил отца пойти гулять на площадь. Город очаровал его многообразием звуков. По улице то и дело ехали подвозы, проносились извозчики на пролетках, погоняя лошадей кнутом, слышался бесконечный гомон людских голосов – настоящая какофония. Он вертел головой из стороны в сторону, разглядывая дома, прогуливающихся дам и господ, мещанский люд, торговцев всех мастей, яркие вывески.
Чем ближе они подходили к городской площади, прозванной Красной, тем больше народу становилось на улице. Батюшка крепко держал его за руку. Так добрались они до начала ярмарки. В три ряда убегали вдаль по площади торговые ряды. Чего здесь только не было – от детских свистулек до еще пахнувших, свежей выделки кож. Венчал ярмарку огромный шатер, в котором, как догадался Порфирий, находился цирк.
– Папенька, а в том шатре цирк? – Решил убедиться мальчик, обращаясь к отцу.
– По всему выходит, что так, – подтвердил догадки сына Георгий Львович.
Они немного прошли по рядам. Отец повстречал несколько старых знакомых. Раскланивался с ними, здоровался, спрашивал, как дела. Порфирий недовольно топтался рядом. Ему это было скучно, его манил собой огромный разноцветный шатер. Оттуда периодически доносились возгласы то страха, то восхищения, которые заканчивались шумными рукоплесканиями и свистом.
Наконец, они добрались до входа в цирк. Начало смеркаться, и служители зажгли у входа газовые рожки. Рядом за стойкой стоял старик и продавал билеты.
Видя, как заинтересовал цирк мальца, Георгий Львович решил пойти ему на уступки и отвести его на выступление. Билетер выдал им контрамарки и попросил ожидать начало следующего сеанса.
Представление захватило Порфирия. Он во всё глаза смотрел на акробатов, клоунов и дрессировщиков. Но больше всего его восхитился выступлением фокусников. Он читал об этом в книгах, но даже представить себе и не