Рачкова выразить Аркадию Богоразу глубочайшую признательность гасились о его доброе, трогательное пожелание, чтобы «женское население Москвы приросло, наконец, твоей замечательной племянницей». К счастью близких, приросло.
Терпение и труд…
Работая в одиночку на как бы персональном рубеже холодной войны, Борис считал себя не вправе оставлять пост ни на минуту. Гвардии старший лейтенант из Таманской дивизии не считал себя разоружённым. Десятилетиями не вставал из-за рабочего стола по 10–12 часов. И порой не мог не повторить за поэтом Николаем Некрасовым, вспоминавшем о своём становлении в литературе: «Сколько я работал! Боже, сколько же я работал!»
Параллели с великими всегда рискованны, но на многих действуют вдохновляюще. Кстати, к стимулятору «на великих равняйсь!» прибегали и многие его друзья. Борис искренне проникался, например, упорством и самоотдачей, с которыми продвигались по жизни ставропольский суворовец Юрий Гудков с его мечтой стать, как Чкалов, лётчиком-испытателем, ставший им и Героем Советского Союза. Или суворовец Леонид Шевченко, вознесённый в военачальники при умелом руководстве отпором вооружённой китайской провокации на Даманском. А земляк Юрий Жданов, ставший видным общественным деятелем? Или недавний сослуживец по школе кремлёвских курсантов Виктор Тютюнов, достигший в дипломатии посольского ранга. Или референт, позже глава протокольной службы Министерства внешней торговли СССР Владимир Рахманин. Он, кстати, выпустил в 2009 году книгу «Исповедь начальника протокола», которую читатели приняли как один из образцов современной мемуарной литературы. Эти и другие ребята из ближнего круга Бориса умели в любую погоду «и за плугом походить, и плоды трудов своих показать»…
У первопроходца внешнеторговой пропаганды и контрпропаганды источники для написания статей всегда были в голове и на рабочем месте. С очередной статьёй засиживался нередко за полночь в Союзнефтеэк-спорте, и позже в редакциях. Если ночью на 12 этаже по левой стороне высотки на Смоленской вплоть до 70-х годов светилась пара угловых окон, значит, там работал наш комментатор. Это даже дало одному из друзей повод написать стихи, вскоре ставшие популярной песней, правда, адресованной девушке: На двенадцатом этаже не погасло твоё окно…
Ночной маячок частенько притягивал ставшего верным другом Владимира Рахманина, референта, позже руководителя протокольной службы Министерства внешней торговли. Он после очередного организованного им ужина для иностранных делегаций в ресторанах «Прага», «Националь» или «Метрополь» возвращался домой на служебном авто поздно вечером часто мимо высотки. Охрана пропускала его в здание в любое время. Догадываясь, кого протокольщик так поздно опять идёт навестить, наказывала: «И предайте этому вашему эксперту, что если будет засиживаться в нарушение инструкции, запрём его там до утра или спровадим в чулан для нарушителей».
На полуночных посиделках друзья-коллеги не раз обсуждали