Поднялась по ступенькам и вышла на крышу, здесь папа любит проводить вечера с мамой. Прекрасный вид при восходе и закате, а какой красивый вид на ночной город с этого места.
– Привет! Чего так долго трубку не берёшь? Или тебе родичи продыху не дают?
– Оля-Оля, остановись, пожалуйста, – захихикала я. – Всё нормально.
– Ладно… раз нормально. Идём сегодня?
– Рискованно, сама знаешь, если отец узнает, то сразу заберёт домой в Илам.
– Ну, что ты сразу нюни распустила, я всё придумала. Короче… говоришь ему, что у нас будет вечер, повод – окончание вуза, а заночуешь в общаге. Ну, как тебе план, шикарный?
– Провальный.
– Да с чего провальный-то?
– Отец не поверит.
– А почему, собственно? Такое возможно. Или ты его часто обманываешь?
– Нет, что ты, никогда не обманывала.
– Ну вот… значит, и повода усомниться в тебе не будет.
– Да-а… пожалуй, ты права, отец мне может поверить. Главное в этом деле другое…
– Что же?
– Чтобы всё выглядело правдоподобно. Я себя знаю, моя кожа мгновенно краснеет, если я начинаю лукавить. А солгать собственному отцу непросто. А мы сегодня ещё идём в галерею, нас пригласили.
– В галерею?
– Выставка картин, где запечатлён Илам в прошлом и в настоящем.
– И когда ваше увлекательное мероприятие подойдёт к концу?
– К вечеру. Я тебе напишу.
– Только не говори, что ты уже струсила.
– Вот ещё…
– Тогда до вечера, я тебе буду писать, чтобы не скучала… Заранее сочувствую, это ж какая скукотища…
Я положила трубку и подумала: «Какая она глупая, разве можно в галерее скучать. Это так интересно, рассматривать картину и раскрывать её для себя так, как чувствуешь ты. А ещё, понять автора – это не каждому дано…».
– Ты готова, доченька? – спросила у меня мама, зайдя в мою комнату. На ней было длинное, серебряное платье, оно так шло к её волосам.
– Мам, ты такая красивая, такая стройная.
– Спасибо, малышка, слышать такие слова от своего ребёнка вдвойне приятно.
– Нет, правда, мам… ты потрясающе выглядишь.
– Ну-у, это всё спорт, танцы… Ты, кстати, ходишь на танцы?
– Не всегда получается, но я хожу, – мне нравится танцевать, я живу в танце. Видимо, это у меня от мамы.
– Скоро домой, Альмаса, – мама сдержанно улыбнулась.
Если бы мама только знала, как я не хочу возвращаться домой, хочу остаться здесь, в России.
– Да, мам, помню.
Между нами на какое-то мгновение возникла неловкая пауза.
– Эм, а ты почему не привела себя в порядок?
– Почему не привела… привела, – оглаживая наряд по бёдрам.
– Ты не хочешь нанести мейк?
– Нет… считаю, пусть видит меня натуральную, – сказала я, снова поправляя платье и убирая невидимые пылинки с него.
– Понятно… это глупо, Маса.
– Почему? – вздёрнув брови и вытянув шею как гусыня, поинтересовалась я.
– Потому что это ребячество.