Азазил (отрицание) Дух Отрицания есть «местоблюститель» того, что вторгается в мир из-за пределов его данности. Потому я и писал, что Азазил – «чёрная дыра». Миссия Азазила чрезвычайно высока, но она осуществляется в бесплотности. Её оправдание за пределами мира. В этом мире он жертва. И негативность его есть символ иного миру. Другим способом обозначить то, что не имеет ещё свершённости в полноте мира, ведь невозможно. Только обозначив эту инаковость инверсией (изнаночностью, отрицанием) того, что пополняется в мире вторжением извне. И этот модус отрицания обозначает и приходящее в мир. А оппозиция Ахмад – Азазил есть только знак полноты мира. Плоть Азазила за пределами мира, и, тем самым, он бесплотен в мире. Он обозначает Иное в нём. Это не технология перманентного свершения, а принцип в актуальности такого свершения всегда в совпадении с каждым моментом.
Он демиург, но в этом он присваивает себе то, что ему не принадлежит.
Раскрытие символа, это его смысл в универсуме сущих. Символа тождественности между уже манифестированными сущими и той безграничностью, откуда имеет место манифестация.
Азазил инверсирован в своём раскрытии как символа. Так Он, Дух Отрицания, «вложен» в мир сущих. В нём он определён в абсолютном отрицании. В мире в сущих всё определено, но как символ не мира сего он не определён. А определение в Ином. Но не в отрицании, а в самодостаточности, которая привносится в мир как восполняющее изъян неполноты его.
Сам Дух Отрицания и есть кости или шашки для игры божественного ребёнка Гераклита. Его бытие и есть эта игра. И эта игра – аллегория. Его судьба за пределами плоскости, в которой происходит игра. Он жертва в мире сущих. До самого последнего предела. Но это только видимая часть айсберга. Айсберг тает под лучами солнца, но и всплывает невидимая его часть. А она не имеет меры. И верхние воды Океана пополняются из его глубины новыми водами. Солнце – Единый, а Ахмад – его лучи свидетельства о Едином.
Азазил отпал и стал истинным. В этом и есть его извращённость. Как «чёрная дыра» Дух Отрицания инициирует вхождение Иного в мир с последующим разрешением в синтезе несовместимого. Он вносит иные логосные парадигмы в мир сущих. Они есть последовательное извращение и преодоление бывших. Такое позиционирование себя есть символ этого. И мы тоже соблазнились перспективой усвоения этого как Истины. И мы инициированы Духом Отрицания для разрешения этой невозможности в поисках иных перспектив. Но именно трансцендентный синтез противоположного в модусе неразличения и непротиворечия в логосной фактуре отношений в сущих с сохранением с предыдущего уровня номинального различения получает метафизическую перспективу усвоения такого положения в мире. В новом мире. В нём легитимизируется отрицаемое в мире доселе беззаконие; противоречащее и даже противоположное законному порядку.
Несомненно, что Дух