на мяуканье.
– Пойду подзаправлюсь, – сказала я, глупо жестикулируя пустым бокалом.
Избавившись от бокала и махнув рукой на Дила, который продолжал свой флирт на диване, я выскочила наружу. Там уже собрались все наши и пускали по кругу тонкий косячок Милы.
– А вот и ты! – улыбнулся мне Пэдди.
– А вот и вы! – улыбнулась я всем в ответ. – Дил попался в сети Сесили Симмонс, а меня сально домогался дядюшка Генри.
– Фу, это тот старикан, что стоял с Генри? – поинтересовалась Мила. – Я не почувствовала от него позитивной энергетики.
– Да уж, – согласилась я. – Тьфу на него. А не пойти ли нам лучше перекусить, а?
– А Дила не будем ждать? – спросил Найл.
– Что-то подсказывает мне, что он не хочет, чтобы его ждали, – заверила я всех. – Так что пошли.
В итоге мы вернулись в квартиру Найла. Он заказал на всех индийской еды, а по пути мы прикупили пару бутылок виски. Найл был из богатой семьи и сам зарабатывал больше всех из нас, поэтому он единственный жил без соседей (моя студия не в счет – потому что я и была соседкой).
Квартира Найла была совершенно лишена вкуса. То есть это не значит, что у него был плохой вкус, нет, просто у него отсутствовал всякий вкус. Квартира располагалась на шестом этаже современного многоэтажного дома из стекла и бетона, жильцы которого имели право пользоваться общим спортзалом, гаражом и зимним садом на крыше. Насколько я поняла, эта невыразительная и функциональная обстановка досталась Найлу вместе с недвижимостью. Голые стены – украшенные двумя черно-белыми фотографиями африканской саванны. Такие же голые бетонные полы. Кухня под гранит, гостиная в коже, а ванная оштукатурена. Окна от пола до потолка с выходом на северо-восток прямо на реку. Один раз в неделю к Найлу приходила уборщица, а если он устраивал вечеринки, то и пару раз в неделю. В общем, это было бы последнее жилье, которое я выбрала бы, будь у меня доходы Найла. Однако сегодня такая обстановка действовала успокаивающе и совсем не раздражала.
– Какой мрачный день, – загадочно выразился Пэдди, когда мы входили в квартиру.
Скинув обувь, мы остаток вечера посвятили поглощению огромного количества дал с лепешками наан, запивая их остроту виски. Кто-то включил гигантскую плазменную панель Найла и выбрал именно тот сериал, под который я уснула прошлой ночью. Пэдди нагуглил речь Чарльза Спенсера на похоронах принцессы Дианы и зачитал ее нам, подражая (очень точно) манере Ника Ташена. Из огромных окон открывался панорамный вид на Лондон. Небо над городом представляло собой своеобразную радугу, где голубой цвет переходил в молочно-лавандовый, который, в свою очередь, трансформировался в жутковато-оранжевый, и все это подпирал черный. Дил так и не появился.
Где-то ближе к полуночи Джесс и Пэдди засобирались уходить.
– Кому-то завтра с утра на работу, – с легкой укоризной сказала Джесс. – Доброй ночи, любимые мои.
– Чао, дорогуши, – попрощался Пэдди. – Надеюсь увидеть всех вас на своем спектакле.
Остались Мила с Найлом и я плюс