куда? Всюду я натыкался на её глаза – городские афиши, встречи в доме Ганса, сам Ганс стал для меня олицетворением лишь её. Я чувствовал, что, общаясь с ней, замыкаюсь, падаю на дно отчаяния, причина которого – жестокая несбыточность. После трехнедельных переживаний и эмоциональных всплесков пришло изнурительное чувство усталости от самого себя. Эмоциональный предел. Чувства. Во всем теперь были чувства. Она не свободна – я подозревал, как монументальный аргумент расшатываясь, подобно зубу, вот-вот обратится в прах.
ГЛАВА 9
Было где-то около двух часов ночи. Я спал и сквозь сон услышал позвякивание посуды на собственной кухне. Затем шаги и вдруг мне в нос ударил запах свежесваренного кофе, что было совершенно невозможно, ибо накануне в моей холостяцкой квартире я расправился с остатками растворимого. Сон мой стал распадаться, и я открыл глаза. Во всех комнатах горел свет многочисленных торшеров и бра. Из кухни ко мне выруливал сам Ганс с подносом в руках и дурацким нервным напряжением на лице. Видно было, как он балансирует с двумя чашками и кофейником, боясь упустить из рук только что приготовленный для меня и, очевидно, для себя напиток. Мистика продолжается, – подумал я, теперь мистическим для меня предстал и главный виновник торжества. Я был взволновал, но не удивлен. Череда странных событий вдруг стала частью меня самого. Я лишь ждал, каким образом они будут трансформировать теперь уже мой собственный мир.
– Ганс, стойте на месте, мне нужно точно знать, что это вы…
Старик замер и уставился на меня вопросительно…
– Кто же это может быть ещё?
– Что вы делаете в моей квартире?
– Я не в вашей квартире, – с этими словами он соорудил столик для чаепития и принял свою привычную для рассказов позу.
Я осмотрелся по сторонам ещё раз. Это была моя квартира в районе Останкинского пруда, а значит до центра далековато-то будет. Старик не мог прийти сюда пешком. Машины он не водил, в таком, случае – такси?
– Вы не о том думаете, Макс.
– Откуда вам известно, о чем я думаю?
– Это же очевидно. Но то, что происходит – лишь вариант возможной нормы. Той нормы жизни, которая свойственна лишь вам.
– Ганс, вы редко бываете занудой, сейчас меня это раздражает, что происходит?
– Вы забываетесь… пейте свой кофе…
– Не хочу я вашего кофе, я хочу спать!
– Глупо отправляться в дорогу, не выпив чашку кофе…
Во мне снова родилось отчаянное чувство вины перед стариком. За Елену. Сейчас я был особенно уязвлен, сидя перед ним совершенно без одежды, накрытый тонким одеялом…
– Куда мы пойдем?
Старик молчал…
– Или поедем?
– Я тут подумал, зачем пускаться в долгие россказни, если все можно увидеть своими глазами. Ваша задача лишь не нарушать ничего в моём прошлом. Оно должно остаться неизменным. Просто наблюдать. Ни к чему не прикасаться. Ни с кем не здороваться, и главное… не следует больше менять ход истории. Всё идёт так, как идёт. От