он просто не успел сбежать и был схвачен с поличным. Но однозначно обвинить Ивана мешают несколько обстоятельств. Во-первых, известно, что он не все время был наедине с жертвой. В какой-то момент, когда они с Япончиком были внутри, во двор с грохотом обрушилась рама с четвертого этажа. Иван выбежал на шум, посмотреть, что случилось. Я верно говорю?
Он обращался уже к жителям дома – тем, что обступили нас, взяв в кольцо, и тем, что смотрели из окон. Сотни голосов слились в унисон, дружно подтверждая его слова. А ведь действительно – все они тогда высунулись на шум, чтобы посмотреть, что случилось! Внезапно этот факт сыграл мне на руку.
– Во-вторых, – продолжал Данила, – Не только Иван знал о том, где лежит нож.
Он обернулся ко мне и задал вопрос:
– Можешь ли напомнить нам, кто попросил тебя спрятать нож в дворницкой?
Я пошевелил губами, но слова не шли. Это был Рубикон, который мой мозг еще не был готов перейти. «Не говори! Не говори!» – отзывалось в голове. Но почему? Я ведь уже понял, что сделать это мог только он. Я боялся последствий? Возможно. Скажи я сейчас его имя, это будет означать фактически обвинение. Но если он действительно это сделал, то у меня не должно быть сомнений! И все-таки что-то меня смущало. Возможно то, что мы оба с Данилой понимали, что удар ножом был лишь прикрытием. Сможет ли Данила открыть потайное дно в этом деле? Мне оставалось только довериться ему, когда я, неожиданным для себя высоким голосом, произнес:
– Наш экскурсовод, Марат Суслов.
И только я это сказал, как на него со всех сторон устремились удивленные взгляды. Люди в окнах и вокруг нас стали шептаться. Остальные экскурсанты неловко переступали с ноги на ногу, бросая опасливые взгляды в сторону Суслова. Конечно, все поняли, что значили мои слова. Понял и Суслов. Он резко рассмеялся и бросил:
– Послушайте, это уже на грани. Я не собираюсь участвовать в этом фарсе, особенно учитывая подобные инсинуации.
– В чем дело? – спросил Данила, – Я всего лишь уточнил две вещи, в результате чего мы установили два факта. Подозреваемый отлучался с места преступления, а кроме него, местоположение ножа знали только вы. Разве не так?
– Капитан… как вас там? – обратился Суслов к капитану Будко, – Почему мы должны слушать домыслы этого доморощенного детектива? Полиция настолько некомпетентна, что поручает расследования преступлений гражданским?
– Отнюдь, – возразил тот, – В компетенции Данилы я не сомневаюсь, хотя в полиции он не состоит, это верно.
В последней фразе мне явно послышалась досада. Тем временем капитан продолжал:
– Мы лишь выслушиваем его точку зрения на происходящее, основанную на фактах и логике. Скажем так, альтернативное мнение – он мог увидеть то, что мы пропустили. Поэтому прошу вас уделить десять минут своего времени. Заранее благодарю.
Несмотря на смягчающие слова, тон капитана был непоколебим. Он не тушевался перед государственным служащим: очевидно, статус Суслова в его глазах ничего не значил. Экскурсовод же молчал.