и резвой походкой,
Будто и не хромал никогда,
Припустился дорогой короткой
До забытой усадьбы пруда…
Тут сознанье в конец помутилось.
Как во сне я лежал недвижим.
Но собрал все последние силы
И, скрываясь, помчался за ним…
5
Выл безжалостно ветер колючий,
Прямо под ноги ветки клоня.
Продирая свинцовые тучи,
Серебрила украдкой луна.
Сквозь бурьян по заросшему парку
Под свистящий отчаянный гул
Я спешил, как непоротый сталкер,
Спотыкаясь на каждом шагу.
Сторож бодро шагал, не отстать бы,
Не взяла б силуэт его тьма.
Как ни странно, мы шли не к усадьбе,
А левее – к подножью холма.
Век назад у села в изголовье
Всё молитвы звучали на нем,
А теперь – только остов часовни
Там покоился каменным сном.
Но сейчас это тихое место
Благодать и покой не несло.
Серым дымом окуталось тесно,
Будто смерти голодным крылом.
Била молния, не уставая,
Разлетаясь холодным огнем,
И крикливая черная стая
В исступленьи ходила кругом,
В один миг на глазах нарастала,
Осаждала и купол, и крест,
Всю округу надорванным граем
Содрогая до самых небес.
Я бежал, что едва не прискоком,
Поспевая за сторожем вслед.
Вдруг в одном из часовенных окон
Тонкой вспышкой затеплился свет.
Сторож встал, на мгновение замер.
Но вдохнул, вытер насухо пот,
Крепко сжал свою палку руками
И решительно двинул вперед.
Свет все ярче. Вдруг – целое пламя
Принялось жадно стены лизать.
Что творилось в покинутом храме?
Страшно… страшно хотелось узнать.
Силясь тихо шагать по осколкам
Штукатурки, стекла, кирпича,
Я вошел… То, что дальше, мне только
Говорить на приеме врача.
С грозным видом, надменно сердитым,
У окна в окруженьи зеркал
Дядя Леша, мой школьный учитель,
В пентаграмме горящей стоял.
А напротив – согнувшийся сторож,
Словно зверь в ожиданьи броска,
И в руке его бледным узором
Еле видно мерцала клюка.
Взмыло пламя под самую крышу
И растаяло тонкой струной.
Дядя Леша с насмешкою вышел.
«Ты ничтожество передо мной!
Вор! Изменник! Дешевый проныра!
Чтоб твой посох навеки прогнил!
Столько лет я скитался по миру
По следам твоей жалкой родни!
Столько лет я искал твои связи,
Всех, кто спрятать его бы могли.
Столько дыр и трущоб я излазил
И дошел до смоленской земли.
Я здесь жил, не теряя надежды,
Сто путей и дорог перебрав.
Ведь