смотри-ка, ведёт себя по-людски. Вежлив, учтив и спокоен. Как там дальше будет, неясно, но пока южанин заслуживал уважения».
– Аристид, полно, не стоит так распаляться. Де Креньян не оскорбил меня ни поступком, ни словом. И не нужно выпячивать мою родословную напоказ, мы все здесь на равных условиях, – остудил своего прихлебателя виконт, невозмутимо уселся за стол и взял ложку.
– Послушай умного совета, де Лотрок. Тебе и в самом деле лучше жевать. Говорить у тебя плохо выходит, – не удержался от шпильки де Креньян, устраиваясь на своём месте.
Аристид запунцовел от злости, но смолчал и присоединился к товарищам.
Завтрак закончился. Леджер построил новобранцев, но погнал их не к ристалищу, как ожидалось, а во внутренний двор. Там за донжоном, в закуточке у самой стены приютилась церквушка с молельным залом. Небольшим, но достаточным, чтобы вместить несколько десятков человек. Туда их и завели.
Церковь как церковь. Крест, аналой, канон со свечами. Рассеянный свет падает из стрельчатых окон, сводчатый потолок подхватывает каждый звук, запах ладана и горячего воска щекочет ноздри. Необычно только одно – скамьи в ряд по обе стороны широкого прохода. То есть здесь дозволено сидеть пред ликом Господним?
– Рассаживайтесь, дети мои, не стесняйтесь, – подтвердил робкое предположение чей-то медоточивый голосок.
Ренард, в числе многих, оглянулся.
В зал входил клирик. Даже не входил – вкатывался, настолько гладким и плавным выглядело каждое его движение. Невысокий, сбитенький, с округлым брюшком. На круглом лице – круглые ушки, круглая тонзура в окружении русых волос…
Ренарду почему-то вспомнилось, как Симонет масло сбивала – крутила рукоять пахталки, пока не появлялись жирные жёлтые сгустки, после собирала те в большой ком и прятала в подпол. А пахта шла на откорм свиней. Поросята, кстати, тоже вспомнились. Розовые такие, откормленные, с маленьким пятачком…
– Ты чего застыл, отрок? – прошелестел клирик, и Ренард догадался, что это ему.
Остальные уже расселись по скамьям, в проходе остался только сержант и он сам, увлёкшийся воспоминаниями. Ренард смутился и пристроился на ближайшей скамье, с самого края.
– Рад видеть вас в этом храме Божьем, дети мои. Я – отец Нихаэль, ваш учитель и духовный наставник. Можете ко мне обращаться в любое время и с любыми вопросами. Словом ли, делом ли, но я с удовольствием помогу каждому. Все мы дети Господа нашего и братья по вере, поэтому обязаны возлюбить ближнего своего и по мере сил помогать. Так что не стесняйтесь, ничего в этом зазорного нет…
По рядам новобранцев побежал одобрительный ропот. Помощь им до сих пор не предлагали и участие не выказывали, обычно встречали руганью и колотушками. А тут знакомство не успели завести – и на тебе. Помогу. Даже Ренарда поначалу очаровал голос церковника, хоть святых отцов он в последнее время не очень жаловал. И не удивительно. Насколько при виде Дидье кровь стыла в жилах, настолько же толстенький клирик располагал к откровениям. Хотелось