был дешев и спросом не пользовался, не было фабрик по его обработке, а вот в Китае за него платили бешеные деньги. Проверок она не боялась до определенного времени. Ее товар не пах, собаки на него не реагировали. В этот раз Мария не ожидала ничего сверх обычной нормы, но курьер, доставивший увесистый сверток, на сей раз был невероятно суетлив, прятал глаза и торопился уйти. И, хотя это противоречило правилам, Мария все-таки позвонила куратору, и, получив от него неприятный ответ, на самом деле схватилась за сердце и минут тридцать сидела на лавке перед вокзалом, не решаясь войти в поезд.
–В случае чего бросай товар, – скомандовал куратор и с досадой добавил: – Сдали нас. Двоих погранцы уже повязали где-то в Булаево… Черт знает, где это Булаево, что за город такой?
–Это не город, – посиневшими губами пояснила Мария. —Полустанок на границе. Пограничники казахские там заходят.
–Та пофиг мне, полустанок, город или деревня. Пасут конкретно наших, есть у них какие-то данные. Часть народа проскакивает, часть нет.
–Может, я не поеду?
Голос куратора стал жестче, Марии сразу расхотелось спорить. Выслушав прямое распоряжение, она послушно двинулась к вокзалу и, войдя в свой плацкартный вагон, быстро обшарила его взглядом.
Мальчишку с нижней полки она согнала быстро, сломав его жалкое сопротивление громкими вздохами и сокрушениями о современной молодежи, не уважающей старших, а когда утрамбовывала багаж вниз, вынула сверток с нефритом и сунула под матрас. Боковые места напротив были свободны. Мария напряженно ждала удобного момента. Пограничники могли найти нефрит в ее сумке, и тогда статьи за контрабанду не избежать. Другое дело, если камень найдут где-то в вагоне, пойди докажи, что она имеет к нему какое-то отношение.
Еще лучше, если бы никто ничего не нашел.
Когда всхлипывающий студентик слез со своей полки и ушел в туалет, а мамашка с ребенком на полке напротив улеглась спать, отвернувшись к стене, Мария с молниеносной скоростью, непостижимой для женщины ее возраста, забросила сверток на третью, багажную полку боковушки. Готово. Теперь можно изображать полную невинность, мол, знать не знаю, видеть не видела, место не мое, полка тоже. Оставалось надеяться, что пограничники, входящие в поезд в Булаево, не останутся в вагоне до самого Петропавловска и уйдут раньше, и тогда она спокойно заберет сверток.
Однако чувство подавленности и панического страха до конца не рассеялось. Она до последнего надеялась, что ее маневра никто не заметил. Ей хотелось закурить, но сигареты не вязались с ее благопристойным образом, да и оставлять сверток без присмотра надолго Мария побоялась. Борясь с мучительным желанием вдохнуть сладкий дым, она лежала на спине, глядела на полку сверху и думала, как ловко ей удавалось избегать неприятностей и что она вполне могла соскочить, оставив этот опасный бизнес еще в прошлом году, и наверняка оставила бы, если б не проклятущая жадность и желание скопить на безбедную старость. Надеяться на приличный пенсион