откликнулась другая.
– А ты когда это видела?
– На Донце, на косе, когда купались.
– Может, ты кое-что другое видела?
– Может, и видела…
– Так расскажи…
– Так кто ж про это рассказывает, да и в такой момент – и она раскрытой ладошкой провела по шумному и галдевшему на разные лады казачьему подворью, где стала собраться приглашенная родня и все ближайшие соседи.
Вскоре чирковский двор запестрел и украсился от новехоньких казачьих фуражек с красными околышами, да россыпью нарядных бабьих юбок и шалевых платков, выуженных по праздничному случаю из стоящих в горницах и спаленках сундуков.
Собравшиеся, гомоня и переговариваясь, стали подниматься в верхнюю часть куреня, и набиваться в большую, парадно прибранную, украшенную цветами горницу. Кому места не хватило, столпившись, смотрели за происходящим через окна, выходящие на галдарею и из-за дверных занавесок. Опоздавшие просто толкались у чирковских ворот, дожидаясь, когда найдется местечко и для них.
Рядом со Стефаном Чирковым нетерпеливо переминался с ноги на ногу в старинном казачьем чекмене, который он не одевал уже никак не меньше пяти лет, прибывший на столь торжественный и счастливый в его жизни день, Прокоп, родной дед по отцовской линии будущих служивых. Любимый и очень почитаемый внуками за свою добрую душу.
От деда Прокопа по горнице расплывался вокруг такой стойкий запах нафталина и каких-то сундучных трав, высобиранных его женой бабкой Гриппой, что даже зудевшие на подоконнике осенние мухи куда-то сразу пропали.
Стефан Акимович, осмотрев всех собравшихся, и стоявших смущенных донельзя непривычным для них вниманием слева от него сыновей в новенькой военной форме, и видимо оставшись довольным заранее продуманным им порядком действий, степенно повернулся к красному углу.
Крестился и молился за удачную службу своих оставлявших его разом сыновей. Глядя на него, все присутствовавшие в горнице, кто основательно, кто суетливо перекрестились.
Жена Стефана Евдокия, все время вытирала глаза краем праздничной завески, и преданно смотрела то на своего мужа, боясь что-то сделать в столь торжественный момент невпопад, то ласково – на своих кровиночек-сыновей, одновременно отрываемых от материнского сердца и глаза.
Стефан проникновенным голосом и с особым выражением лица начал свое родительское благословение:
– Благославляю вас сыновья мои, Иван и Василий, на защиту ныне благополучно царствующего Его Императорского Величества Государя нашего Императора Николая Александровича Романова.
Начальникам своим подчиняйтесь. К старшим относитесь почтительно.
К равным любезно, а для младших будьте примером, и они за это будут вас почитать. Не сквернословьте. Молитесь на походе и перед боями. На службу не напрашивайтесь, от службы не отказывайтесь и не забывайте нас родителей. Пишите письма нам почаще, и шлите поклоны хуторянам. Помните, мы все вас ждем по окончании