как лягушка-путешественница: «Это я! Это всё придумано мной…» А можно встать и витиевато выразиться:
– Необходимо отдать должное прекрасному изложению идеи. Но что, по сути, наглядно мы имеем? Замечательный парафраз статьи известного источника, трудов уважаемого института… и многого не потребуется… уважаемому собранию достаточно намекнуть, что был отчёт сверхсекретного центра и статья, хотя и для мира закрытая, но людям сведущим нетрудно понять, откуда ноги растут. Ну, да, – возразите вы, – отчёты секретного центра. Кому доступны они? Пойди, разберись… Но слухами земля полнится, и стоит намекнуть…
А популярность доклада уместна не здесь, а на страницах «Юного техника» для детей, «Техники молодёжи «для юношества, «Науки и жизни» для любознательных остальных… Так стоит поблагодарить докладчика за изложение и разойтись… а тему закрыть, а вместе с ней попутно закрыть и кафедру.
И начнётся, мало не покажется. Притаившиеся истинные враги кафедры поднимутся во весь рост. Они готовы в любой момент сорваться с цепи и, поимев такой затёс, начнут лавину вопросов, оценок, суждений, недвусмысленностью которых наш крошка Цахес – завкафедрой боеприпасов артиллерии и взрыва Дмитрий Дмитриевич Протопопов с повлажневшими руками и волосами – будет погребён, а вместе с ним рухнет и общее прибежище – кафедра, которая, по мнению Дарьи Семёновны, и есть сборище тунеядцев».
Нет, он, Мокашов, не против, а за соучастие в труде.
– Время просто такое. Коллективных работ, – говорил Кирилл. – Уборка горожанами картофеля, патрулирование дружинниками города, коллективная подготовка диссертации… Думаю, и до обхаживания женщин скоро дойдёт… На диссертацию собирается команда… А ты…
– Я за самоочищение кафедры, – отбивался Мокашов, – за истину в последней инстанции, за правду обнажённую, которая, впрочем, никому, если разобраться, не нужна, и даже губительна. Хотя, по идее, она считается чистым ручейком, что промоет себе дорогу. Но когда?
«Стоит только тронуть ком, – подумал Мокашов, – и понеслось… Но как вести себя потом, после защиты, на разборе полёта? Удобнее просто развести руками и прикрыться непреодолимым. Мол, ничего не поделаешь, время сильнее тебя. На кафедре скажут: «А что особенного? Ведь такое общепринято. Есть вклад в общее дело, и ведущий его объединяет. У каждого собственный плацдарм, свой успех и орден». Так в чём тогда орден его – Мокашова? В хорошем отношении к нему? Согласитесь, это слишком слабо. Да разве не хочется, чтобы окружающие оценили тебя, и все, даже Люба, повторяли, что Мокашов – голова, а не как теперь – голубчик Мокашов. Чтобы за спиной твоей шептались и, как на Левковича, указывали и приходили посмотреть с соседних кафедр. Чтобы, разумеется, попутно не обошёл тебя поток медалей и званий… Чтобы ценили и здесь, и за рубежом. Чтобы и в жизни, наконец, у тебя появилось всё… Размечтался. Как же…
Есть хрупкая грань, до которой шеф всё-таки полководец, а за ней – лишь жалкий