ждите чуда, чудите сами! – говорит мой папа. – И Вселенная вам в этом поможет!
Сам он недавно потерял голову от любви к библиотекарше. Но об этом мы с бабушкой предпочитаем напряженно молчать.
Кроме того, что папа очень занят на работе, он всерьез озабочен будущим нашей планеты. Он «зеленый» или, в трех словах, защитник окружающей среды. Но не обычный, как я или бабушка (мы никогда не мусорим на природе, всегда сдаем пластик и макулатуру в прием и, уходя, тушим свет), а воинствующий. Кстати, использованные батарейки мы с бабушкой относим в супермаркет. Там у них прозрачная корзина для этого стоит.
Так вот, быть воинствующим зеленым в нашем маленьком городе – дело непростое. Потому что в нашем городе традиционно мусор разбрасывают все – от мала до велика. И я не знаю ни одного жителя города (кроме нас с бабушкой), который бы сдавал макулатуру. Поэтому дел у папы всегда невпроворот.
– Возьмем, к примеру, дыры, – часто говорит папа. – Ты в курсе, что в озоновом слое Земли есть дыры? Так вот, еще тридцать лет назад их общая площадь составляла пятнадцать миллионов квадратных метров. А сейчас – уже тридцать! Тридцать, ты понимаешь весь космический ужас этого числа? Совсем скоро наш озоновый слой превратится в дуршлаг, это приведет к глобальному потеплению, и я не могу с этим мириться!
После таких заявлений папа обычно громко хлопает входной дверью и уходит из дома. А мы с бабушкой ждем его к ужину. Но бывает, что и к ужину папа не возвращается. Что он делает и где ночует при этом, мы не знаем. И позвонить библиотекарше нам неудобно. А больше некому, ведь папа единственный зеленый в городе.
Но вернемся к нашим баранам. То есть курицам.
– Это что – курица? – спросила бабушка. – А кто ее будет убивать и ощипывать?
– Никто ее не будет убивать, – сказал папа. – Это подарок Вилке на день рождения. Домашний питомец, понятно?
– Непонятно, – сказала бабушка.
А я сказала:
– Но я хотела кота!
– Котов на птицефабрике не было, – заявил папа и полез в холодильник. – Мы будем завтракать? Я сегодня жутко голодный!
– Ты что, украл ее с птицефабрики? – удивилась я.
– Не украл, а спас.
– А почему она вся зеленая?
– Я покрасил ее из аэрозоля. Случайно. Я им там все покрасил, а курица просто под струю попала. Как мы ее назовем?
Я посмотрела на бедную курицу. Она сидела в коробке, вжавшись в стенку, и тряслась.
– Почему она не вылезает? Цып-цып-цып, – я поманила курицу пальцем.
– У нее агорафобия – боязнь открытого пространства, – заявил папа, откусывая кусок от батона. – Они там знаешь в каких условиях живут? Только представь: всю жизнь это бедное создание провело в клетке не больше нашего телевизора! И вот результат, – он красноречиво уставился на дрожащую курицу.
Я посмотрела на телевизор. Он у нас от старой дедушкиной машины – малюсенький. Просто его никто, кроме бабушки, все равно не смотрит (она каждый день следит за политической картиной мира, особенно ее интересует Ближний Восток).