расход духовной энергии, идущей на кормление Духов-Помощников – «вместе весело шагать по дорогам» —ч не так страшно, да и энергетически менее накладно.
Порой всей этой весёлой компании даже удаётся отработать общий банк кармы, благополучно спровадить в более высокие миры уже ставших почти родными Духов, но и тогда почему-то ой как не хочется расходиться и подниматься на благочестивый уровень Шаманов Срединного мира. Ведь гораздо проще подцепить новых «бесов» и продолжить свои развлечения, пока здоровье это позволяет. Тут как с наркотиками – главное, не подсесть.
Часть 2. МОЯ ТРОПА
Глава 5. ШАМАНКА
Конечно, у каждого шамана – свой путь, своя тропа. В чём-то они схожи по своей протоптанности и запутанности, а в чём-то – нет, но бывают и достаточно оригинальные. Расскажу о своей.
В семидесятые годы прошлого столетия на летних каникулах после окончания девятого класса я напросился к отцу в экспедицию на место падения Тунгусского метеорита. Девственная тайга – на сотни километров ни одной живой души. Покров тайны – в каждом медведе мерещится инопланетянин с потерпевшего аварию космического корабля. В общем, юношеская романтика и щенячий восторг. Именно на этой щенячьей глупости я и попался.
Мы прилетели в небольшой посёлок Ванавара, расположенный почти в центре Красноярского края. Тунгусско-Чунский район соизмерим по территории с Францией. И на всём этом бескрайнем пространстве – всего три жилых посёлка. Далее нам предстоял трёхдневный путь с тяжёлыми рюкзаками по порой теряющейся узкой таёжной тропе, названной в честь первооткрывателя Тунгусской астроблемы «Тропой Кулика».
На второй день мы остановились на ночлег у брода через небольшую речку Чамбу. Когда меня посылали за хворостом для костра, проводник сказал: «Собирай там, и там тоже собирай, но вот туда не ходи». Почему-то «там, куда не ходи» веток и бурелома оказалось гораздо больше, и я, движимый юношеским духом противоречия, как-то незаметно двинулся именно в эту сторону. И совсем недалеко от лагеря наткнулся на странное сооружение.
Рядом с шатром из перекрещенных жердей от старого чума на четырёх столбах в рост человека высился прогнивший и провалившийся в середине помост, а под ним – чей-то скелет в почти истлевшей одежде.
Белый череп прямо-таки притягивал своими чёрными глазницами и просился в руки. И тут сам чёрт дёрнул меня изобразить знаменитую сцену из «Гамлета». Приняв театральную позу, я поднёс череп к лицу и заглянул в глубину его глазниц. И как только собрался процитировать слова из знаменитого монолога: «Быть иль не быть…», как какая-то большая птица – то ли филин, то ли глухарь – с шумом взлетела с дерева позади меня. Резко обернувшись, я потерял равновесие и упал на землю. Падая, я обо что-то стукнулся головой и потерял сознание, хотя позже не нашёл