убедиться, что «сказанный сеньор де Лален» погиб в сражении при Монлери больше чем за месяц до написания депеши. Это если верить де Коммину, а отчего, собственно, не верить? Авторитетный источник, неколебимый, как гора Монблан.
Потом пришлось сдуть пыль с собственных мозгов, так и скрипевших от позабытых усилий.
Жизнеописание брата – примадонны турнирного дела, доброго рыцаря Жака де Лалена – помогло еще меньше, так как о семье упоминалось очень скупо.
Неплохо было пролистнуть книгу Оливье де Ла Марша, который, насколько помнил Ровный, знал такие подробности о жизни бургундского двора, что страшно делается. Но старика Оливье у него не было.
– В любом случае Ла Марш нужен, – сказал Ровный вслух, чтобы рассеять пыльный архивный континуум, образовавшийся в комнате. – Где его взять? На русский не переведен из-за идеалистической перегруженности, так мало ценившейся в советские годы. А закажу-ка я его на «Амазоне»!
Amazon.com сыскал Оливье на удивление быстро. Модная и, чего греха таить, удобная сделка свершилась в виртуальном пространстве.
Пыльный континуум рассеиваться не желал, и Ровный отправился на кухню для приготовления кофе, что удалось вполне. Втянув в ноздри кусок арабского аромата, он прогромыхал чем-то в буфете, и кофе смешался с коньяком.
Часы на холодильнике домигали до полуночи, а Ровный набрал номер Петухова. Спустя три гудка на той стороне раздался голос:
– Кира, ты охренел? Сейчас меня жена поимеет – ночь на дворе!
– Петухов, не дави на жалость – ты сейчас сидишь в своем кабинете и смотришь порнуху, а спать завалишься часа через три! Я ж тебе по делу звоню.
– Ничего не порнуху, договаривался с американцем через скайп, вот и не сплю, – обиделся Петухов. – А ты чего там? Бухаешь?
– Кофе пью, – о коньяке Ровный умолчал.
– А… а то глотки такие, будто бухаешь! Что там у тебя?
– Сержант, ты, конечно, хамло необразованное, но в деле сечешь! Бумаги подлинные. И если удастся доказать, что товарищ Лален-младший был жив и здоров через месяц после собственной смерти… – тут Ровный вкусно зачмокал. – Брат, даже одну эту записку можно смело выставлять на «Сотбис». Или на «Кристи». Никаких заштатных аукционов! Быстро понюхай воздух!
Трубка засопела.
– Не понял? – судя по голосу, Петухов собирался обидеться на «хамло» да еще и «необразованное».
– Пахнет сотнями тысяч! Сотнями тысяч в конвертируемой валюте!
– Ну прям и сотнями…
– А как же! Ведь там целый архив, я верно тебя понимаю?
– Я думал, тысяч двадцать за него отхватить… – ошарашенно промолвил Петухов.
– Так что с архивом? Ты его видел?
– Ну там это… Видел, конечно! Ну… какие-то разрозненные бумажки, штук десять или двенадцать. Все такие же старые, с тарабарщиной. И отдельно сброшюрованная тетрадь – каждый лист в отдельном файле, но ни обложки, ничего такого. Я так понял, что наркоманов дед считал ее отдельной книгой. Аккуратный был