служить в одиночестве. Может, пара служек будет. Вот со священным огнем совсем беда. В Израиле больше ста человек Богу душу отдали от бесовского коро-навируса. В том числе монах из Армянской апостольской церкви. Это они переносят огонь из Гроба Господня в храме Воскресения Христова. Все перепуганы. Печально.
– Знаю, Борис Абрамович! Вы не в таких переделках бывали, чего-то придумаете, – ответил с вежливой улыбкой Андрей.
– Уже придумал, – без паузы ответил патриарх.
– И где огонь будем брать, у кого? Самолет в Израиль не пустят.
– Иудеи, прости меня господи, мой самолет на библейскую землю, ясно, что не пустят. Как чувствовал, да и Господь надоумил – приберег прошлогодний огонь. Теплится в лампаде, в Высоко-Петровском монастыре, за шесть веков отмоленном. Огонь там даже лучше стал, крепше и ярче, прости господи! Монастырь рядом с тобой, на Петровке.
– Спасибо, Борис Абрамович, – улыбнулся Андрей. – То-то меня припекает весь год, кошмары перестали сниться.
– И слава богу! Отключаюсь – дел невпроворот!
– Благословите, Христа ради! – попросил Андрей на прощание.
– Благословляю, – без паузы произнес патриарх и осенил узника коронавируса крестным знамением. Раздалось характерное для скайпа бульканье, и патриарх Борис с экрана исчез.
Уходить от стола с компьютером не хотелось – вставать тяжело. Последние годы он нещадно набирал вес. В нем уже трудно было узнать стройного красавчика, что тридцать лет назад прыгал по сцене в полосатых джинсах в обтяжку. Андрей включил поисковик Яндекс, начал смотреть ленту новостей. Одна зеленая тоска – бесконечный бред про коронавирус, про десятки покойников, как будто все умершие в Нью-Йорке и Москве – жертвы гриппа, пришедшего из Китая. Но в Москве и без гриппа каждый день умирают 700–800 человек. В Нью-Йорке того больше.
Он физически почувствовал, как новости, словно черная воронка, затягивают его в пустоту. Вспомнилась сказка из детства – черная река в царстве мертвых, где с будущей женой и охранником ее отца они оказались втроем после укусов гадюк. Почти полвека прошло, и он с каждым годом все меньше верил в реальность того дня. Хотя вон на стене висит свадебная фотография. Андрей стоит с Ириной, Михайлом Сергеевичем и Раисой Максимовной. Он и Ирина, веселые и счастливые, а вот родители остались навсегда с натянутыми, даже вымученными улыбками. Хотя есть на фотографии еще один весельчак. Из-за спины Андрея торчит веселая физиономия его свидетеля на свадьбе Ромки Абрамовича. Он подружился с ним еще в ставропольском детдоме и пригласил на свадьбу вместе с другими бывшими сиротами, кого удалось найти. Других родственников, кого он мог знать, у него не нашлось.
– Давно не виделись, – вновь сказал сам себе Андрей и надумал передать привет Роману от патриарха Бориса. Знал, что они познакомились несколько лет назад, когда патриарх прилетел в Анадырь отслужить литургию и освятить кафедральный собор Святой Живоначальной Троицы. С той поры патриарх никогда не передавал привет губернатору