про чувствительность магов к температуре и давлению вы не прослушали?
– Не-ет, что вы, это я еще в первые дни прочла! – Катя стащила второй ботинок и с размаху села на армейскую кровать, превратив ее в кровать морщинистую. – Вы почти не чувствуете температуры, если она не ниже минус десяти и не выше плюс шестидесяти, и можете спать на ледниках и совать руки в кипяток.
– Ненадолго, – лицо Нубиса, сначала ставшее почти таким же морщинистым, как несчастная кровать, разгладилось от Катиных знаний, он отвесил одобрительный преподавательский кивок. – Даже наша толстая кожа в кипятке начинает разрушаться, так что такую воду мы чувствуем как довольно теплую.
– Если кожа и разрушится, ожоги быстро заживут из-за регенерации, – докончила Катя. – Как я поняла, давление и боль от разрезов вы тоже чувствуете намного слабее.
– Ну, это вы новых учебников начитались, – недовольно поморщился Нубис и, подойдя к плите, вынул из нее какую-то миску. Запах плесени стал в три раза сильнее. – Там все в максимально упрощенном изложении. Сделали с помощью нитей несколько грубых опытов с чувствительностью, увеличив ее магам до людской, а людям уменьшив якобы до маговской, и записали, что вышло. А вышла-то ерунда.
– Да-да, я тоже так подумала, – закивала Катя, – что если бы у магов реально была такая низкая чувствительность, они бы не выжили, несмотря на все свои способности. Ведь если вся кожа будто ватой обложена, как совершать мелкие точные движения? Я видела, как двигаются люди, у которых после паралича чувствительность в теле потеряна. Там точность плюс-минус километр.
– Верно, – одобрил Нубис, аккуратно когтями достал из миски кусок плесени и съел его. – Авторы учебника могли бы не заниматься экспериментами, а просто расспросить самих магов. У нас вполне нормальная чувствительность к прикосновениям, близкая к людской, а вот боль и температуру мы начинаем чувствовать только тогда, когда они для нас становятся хоть насколько-то опасными. Спать на полу точно неопасно. Только отдайте, пожалуйста, мою простыню.
– Конечно, берите, я сейчас все свое постелю! – вскочила Катя. – Вы вообще говорите мне, что надо делать. Я могу вам чем-то помогать: например, готовить… Или замачивать, чтоб заплесневело. Говорю же: я не привыкла на чужую шею садиться, просто так получилось…
Нубис задвинул миску с плесенью в глубь печки и встал, прислонившись спиной к небольшому окну без стекла. В комнате сразу стало заметно теплее.
– Лучше бы вы не приходили, Катя, – сказал он негромко. – Я видел за свою жизнь три эпидемии среди людей. Очень много жертв, пока поймешь, в чем дело. Даже если рядом держатся маги…
Катя серьезно кивнула на последнее замечание: она знала, что в человеческих больницах специально работают именно черные маги, поскольку они обладают свойством ультрафиолетовой лампы: одним своим присутствием, точнее, жизненными нитями, очищают пространство рядом от микробов. Но если человек уже заразился, то и маг-лампа не помощник. Ей вдруг пришло в голову,